Сивилла – волшебница Кумского грота. Людмила ШаховскаяЧитать онлайн книгу.
блеклой Туллии берется ею из косметических банок, как и чернота поседелых волос.
– Пес, ты все это врешь – я больна, – возразила Туллия и взяла за ухо старика, все еще стоявшего перед нею на коленях.
– Ты притворилась больной, – засмеялся он, – знаю я это… притворилась, чтобы сильнее жалели тебя… а ведь мне жаль тебя, Немезида!..
Туллия больно щипала ухо старика, сама этого не замечая, как человек, занявшись какой-нибудь мыслью, щиплет листья куста или свое платье. Кровь струилась по щеке Брута, но Говорящий Пес покорно переносил мучение, льстиво глядя на тиранку. Ему было приятно, что она его мучит, потому что, истерзав его ухо, она не подвергнет этому кого-нибудь другого, излив гнев на любимца.
– Я велю их обезглавить, – шептала она, – мало этого, прежде обезглавливания велю расстрелять не до смерти… мало и этого… брошу в водопад… нет, лучше я их…
– Успеем мы с ними сделать все, что нам хочется! – перебил Брут перечисления мук. – Отправимся теперь отсюда лучше домой. Погляди, какие мрачные, голые скалы. Ложе под тобой жесткое, из мха и травы, как у преступника в тюрьме… Всех рабов, поваров и их помощников мы разогнали… Кто же нам тут станет стряпать? Лучше будет, если ты уедешь домой, сядешь за твой прелестный мраморный стол или, что еще лучше, ляжешь на мягкое, удобное ложе и велишь подать обед в спальню, съешь его лежа, как водится у греков. Поедем, моя Немезида, довольно нам тут мучиться!..
Брут знал, что перемена обстановки иногда переменяла мысли Туллии. Он надеялся также, что, охмеленная вином во время обеда она сделается доступна какому-нибудь развлечению и позабудет, по крайней мере хоть до завтра, о своей пропаже.
Выиграть время было очень важно. Ютурну могли найти и возвратить, когда первый порыв гнева тиранки минует, а если – о чем Брут не мог подумать без ужаса – она не будет найдена, то все-таки в эту ночь он, может быть, что-нибудь успеет придумать если не для спасения, то хоть для облегчения участи посланных на поиски.
– Они могут не возвратиться до самой ночи, – продолжал он, – а в этих горах, ты знаешь, что бывает в полночный час.
– Ах, не говори! – воскликнула Туллия, спрятав лицо в подушку. – Ты прав: скорее домой! Дух Турна бродит здесь. Прочь!.. Прочь подальше отсюда! Вели собираться!..
Оставив лишние колесницы и пожитки под охраной нескольких особ, тиранка уехала в Рим и, как говорил ей Брут, плотно пообедала, напилась и уснула.
Оставшись один, Брут придумал, что ему делать. Он долго тоскливо бродил по огромным комнатам чертогов, недавно заново отделанных совершенно на этрусский лад. Мрачны были мысли старого эксцентрика, прозванного Говорящим Псом…
«Это ли римский дом? – думал Брут, оглядывая расписные стены, вазы, драпировки. – В таких ли жилищах обитали Ромул, Нума, Тулл Гостилий, Сервий – мудрые цари, положившие фундамент римской славы, римского могущества?!»
Человек простой, выросший при совершенно других традициях невозвратной старины, Брут не понимал культурности, прогресса, народного развития. Ему казалось непреложной аксиомой,