Похищение Муссолини. Богдан СушинскийЧитать онлайн книгу.
удача изменяет не только ему, она неотвратимо изменяет всей доселе непобедимой армии. Даже в Украине окончательно овладеть обстановкой она так и не сумела. Хотя, казалось бы, у местного населения нет оснований для особой любви к большевикам…
По всем данным, которые имелись у немецкой разведки (а Штубер как командир особой группы со многими из них был ознакомлен в подробностях), атмосфера в Украине складывалась таким образом, что эта республика должна была, по существу, сразу же перейти на сторону Германии, стать ее союзницей. Не на равных, конечно, как, допустим, Венгрия, Италия или Румыния, но все же…
И поначалу создавалось впечатление, что так оно и будет. Судя по количеству пленных, которых им пришлось взять в первые месяцы войны, по тому, как быстро организовывались полицейские участки, отправлялись в Германию эшелоны рабочих-добровольцев, так оно все и должно было сложиться…
– А знаете, что я вспомнил? – прервал его размышления Зебольд, когда наконец они выбрались из леса и, следуя приказу Штубера, водитель остановил машину недалеко от сгоревшего грузовика да покореженной «фюрер-пропаганд-машинен». Одним из партизан, которые подстерегли нас на дороге, был тот самый поляк, что приходил к нам в крепость.
– Да, тот польский офицер? Вы не обознались?
– Ручаюсь. Я не мог ошибиться.
– А вторым – сержант Крамарчук, – только сейчас сообщил Штубер фельдфебелю то, что раньше сообщать не хотелось. – Которого мы однажды пожалели, не распяли. Хотя должны были.
– Значит, вы его тоже узнали?
– Еще бы, мой фельдфебель! – беззаботно отозвался гауптштурмфюрер. Снова, как в лучшие дни существования их группы, особенно когда он был в прекрасном расположении духа, Штубер произнес это свое «мой фельдфебель» так, как произносят «мой фюрер». Только со значительной долей горькой иронии.
– Я не решился назвать этого партизана сержантом Крамарчуком только потому, что мне показалось, будто имеем дело с самим Беркутом.
– Они похожи, – не стал спорить Штубер. – Очень похожи. Осмотрите «фюрер-пропаганд-машинен». Нужно взять ее на буксир и доставить в крепость.
– Мы рискнем остаться на ночь в крепости?
– А что, был приказ передислоцироваться? – жестко поинтересовался Штубер.
Он и сам понимал, что оставаться в цитадели с пятью-шестью солдатами слишком рискованно. Однако прекрасно понимал и то, что, уйдя из крепости, тем самым признает: диверсионной группы Штубера больше не существует. А значит, к нему станут относиться, как к офицеру, оставшемуся без солдат и без дела. Чем это кончается, Штубер знал – бессмысленным марш-броском на передовую, в одну из эсэсовских частей. Или прикомандированием к отделению гестапо, что, конечно, хотя и предпочтительнее, но особого энтузиазма у него не вызывало.
– А ведь отряд Беркута все же уничтожен, – будто извинился за свою бестактность фельдфебель. – Думаю, это учтут. Если, конечно, должным образом сообщить об этом в Берлин. Или хотя бы в ставку гауляйтера.
– Туго бы