За скипетр и корону. Грегор СамаровЧитать онлайн книгу.
жену и дочь, подал Кейделлю руку и подсел к маленькому кружку.
Фрейлейн фон Бисмарк готовила чай, а слуга тем временем подал министру-президенту большой граненый стакан пенящегося баварского пива, которое тот с видимым удовольствием сразу отпил до половины.
– У меня был фельдмаршал Врангель, – сказала госпожа Бисмарк, – очень желал тебя видеть, но я его не пустила и сказала, что ты очень занят.
– Благодарю тебя, – отвечал ей Бисмарк. – Я в самом деле не мог его сегодня принять. Дела запутываются все больше и больше, и необходимо величайшее спокойствие, чтобы собраться с мыслями и сосредоточить волю, – прибавил он задумчиво, причем озабоченное выражение, очевидное в нем уже при входе в гостиную, проступило еще резче.
– Фельдмаршал принес мне прелестную вещицу, – продолжала женщина, взяв со стола конверт, – и заставил от души посмеяться.
Она вынула из конверта фотографическую карточку и подала ее мужу.
Бисмарк взглянул на карточку, и тревожное, озабоченное выражение в лице его сменилось веселой улыбкой.
– Ага, – сказал он, – мой портрет с маленькой Луккой уже в продаже? Ну что ж, я не имею ничего против – мы оба оказываемся в весьма приличном обществе. – Он, смеясь, разглядывал карточку и продолжал: – Я встретился с ней на днях на Унтер-дер-Линден, проводил ее недалеко, и она горько жаловалась на скуку. «Не могу ничего придумать, разве пойти и сфотографироваться?» – капризничала она. Я предложил разделить с ней это оригинальное развлечение, и таким образом возникла эта маленькая, но тем не менее высококомичная картинка, о которой, конечно, будут много болтать. Tant mieux[15] – собака Алкивиада!
Передав карточку жене, Бисмарк снова погрузился в мрачное раздумье.
Через несколько минут, когда водворилось молчание, он поднял голову, обратился к Кейделлю и сказал:
– Не сыграете ли вы нам что-нибудь, любезный Кейделль?
Кейделль встал и направился к открытому роялю на другом конце комнаты.
Он взял несколько аккордов и затем начал мастерски, поразительно отчетливо и сильно исполнять род прелюдии, которая, развиваясь порывистыми переходами, созидая и разрешая диссонансы, попадала, казалось, в тон настроению министра.
Бисмарк встал и начал ходить медленными, большими шагами по комнате, тихо выступая, чтобы не прерывать музыки и ничего не утратить из впечатления, которое она, очевидно, на него производила.
Кейделль продолжал играть, все глубже и дальше погружаясь в мир звуков. Постепенно борющиеся между собой аккорды становились яснее, диссонансы реже и мягче, и после простого перехода тихими тонами он начал Двенадцатую сонату Бетховена.
Как только прозвучали простые и вместе с тем так глубоко трогательные тоны темы, Бисмарк приостановился, зрачки его расширились и легкая улыбка, заигравшая на губах, доказала, что Кейделль угадал способ благотворно подействовать на начальника.
Министр-президент
Тем лучше (