Я Колбасника убил. Анна НикольскаяЧитать онлайн книгу.
а, ладно, я сам.
Он выходит из нашего укрытия и крадётся к крайней душевой – в ней моется Александр Михайлович. Опять Котька что-то задумал. А Колбасник – ни сном, ни духом – намылился с головы до пят, раскраснелся, отдувается. Все-таки недаром его Колбасником прозвали. Котька подходит к крану и начинает его закручивать. Там у каждой душевой приделан кран, чтобы, если что, быстро воду перекрыть.
Колбасник не сразу сообразил, что произошло. Он ещё там стоял под душем, краны нащупывал с закрытыми глазами, крутил их туда-сюда.
– Банщик! Вода кончилась! Банщик!
А паровозники ему:
– Банщики у господ!
И смеются.
Котька тоже смеялся, он просто загибался от смеха. Наверное, чуть не помер, так ему было смешно. А мне не очень. Страшно за Котьку.
А потом Александр Михайлович открыл глаза и увидел его. И как заорёт:
– Ты! Опять ты! А ну, я тебя сейчас!
Концы[10] побросал и кинулся на Котьку, а тот – в коридор! Ну, я следом, а что делать? Мимо Колбасника нырнул – он меня чуть не сшиб – и дал стрекоча. Выскочил в коридор, Котька уже у входа – дверь дергает, закрыто. Дядя Толик заперся, обед у него, что ли? Думаю, вот сейчас Колбасник Котьку и убьёт, как обещал. Прямо на моих глазах. Я тоже к двери подскочил – а там крюк, как Котька не заметил? Я его снял – и мы на улицу выбежали, прямо в чём мать родила. И в кусты. Исцарапались! Зато спрятались так, что с собаками не найдёшь. Густые кусты вокруг депо растут.
В общем, Колбасник нас не нашёл. Постоял на ветру, причинное место прикрывая, а потом на него какая-то тётка в пальто стала кричать. Мол, что он бесстыдник, и что она сейчас позовет милиционера[11]. Ну, Александр Михайлович извинился и спрятался внутрь, пока не пришел милиционер.
Но он не пришёл, конечно. Та тётка просто решила Колбасника напугать.
Мы ещё долго сидели в кустах, замёрзли. Ждали, пока Колбасник оденется и домой пойдёт. Но он что-то долго не выходил, специально, наверное. Решил нас тут заморозить.
Но потом всё-таки вышел и поковылял с портфелем под мышкой.
Вечером после ужина Котька у меня спросил:
– Ты уговор помнишь?
– Какой уговор? – не понял я.
У меня на уме все ещё был Колбасник.
– На эстакаду сегодня пойдём, уголь собирать. Все что наберём – половину маме на хозяйство, половину – тебе, штаны на барахолке выменяешь.
– Слушай, может, не надо? – говорю. – Мне штаны не очень нужны, вообще-то. Я в этих похожу.
– Надо, – сурово ответил Котька.
– А помнишь, Гальга рассказывала, что делают с расхитителями государственного имущества? – я у него тогда спрашиваю.
Просто я запомнил ту историю, которая произошла с одним Гальгиным знакомым. Он на Гоньбе живёт, жил, то есть. Он однажды пошёл на колхозное поле картошку собирать, которая осталась после уборки. А его потом посадили в тюрьму на десять лет. Наверное, они правильно сделали, хотя Гальга думает по-другому. Мне кажется, что украсть государственный уголь – это ещё большее