#Город за изгородью. Эли ФрейЧитать онлайн книгу.
щекам отца не скатывается ни одна слеза. Лицо сурово и сосредоточенно, губы сжаты в тонкую нитку. Он достает сына из смертельных силков, относит в сторону, осторожно кладет на землю, накрывает рукой лоб. Вздыхает – и отходит в сторону. Сейчас надо думать о живых…
Вместе с другими шахтерами он достает людей из-под завала, оказывает раненым первую помощь.
Но тут – сухой треск – крепь не выдерживает напора потревоженной взрывом породы, – и обваливается несколько каменных глыб.
Крик шахтеров – его вытаскивают из-под обломков. Беглого взгляда достаточно, чтобы понять, что дело плохо – острые камни пробили грудину и легкие.
Его переносят в безопасное место.
– Держись, Юрка! Мы тебя вытащим! Потерпи немного!
Вместо дыхания – свисты и хрипы.
Он не сдается.
Шахтеры разгребают завал, орудуют лопатами, зубилом, молотками.
Раздаются звонкие удары металлом о каменную породу. И отборный мат людей, которые хотят выбраться на поверхность.
А неподалеку в каменной нише тяжело, со свистами и бульканьем, дышит человек.
Человек хочет жить. Жить страстно, до боли. Хочет жить не просто наблюдателем, а быть хозяином жизни. Человек ведет трудный бой с самим собой. Жестокий и неравный бой, который он проигрывает.
Он мчится по взлетной полосе…
На нем красивая, аккуратно выглаженная форма.
«Вас приветствует командир самолета “Альбатрос!” Всем пассажирам просьба пристегнуть ремни».
Самолет отрывается от земли.
Он чувствует, как взлетает.
Последнее, что проносится в голове, – имена его жены и сыновей.
Глава 3. Ханна
Кит ведет меня с баржи. Ведет меня домой. Прочь, прочь от этого кошмара.
Он что-то спрашивает, но я не слушаю его, погружаюсь в свои мысли.
Я думаю о маме и папе. О том, что больше не приду домой такой, какой они меня помнят. От этой мысли хочется заплакать.
«Все закончилось…» – сказал мне Кит, когда уводил с баржи. Но это не так. Ничем не сотрешь из головы воспоминания. И время не вернешь назад. Ничего уже не исправишь.
Да, он увел меня от Архипа, от этого страшного Schund, которое не имеет права называться человеком. Но даже ночью в своей комнате в четырех стенах он не даст мне покоя – он навсегда остался жить в моей голове, в памяти. И это не сотрешь…
Им пропахли мои волосы. Кожа впитала его запах. Ванная – вот, что я сейчас хочу больше всего на свете.
Моюсь с остервенением, тру мочалкой тело до красноты. Чищу зубы до крови на деснах.
Этого недостаточно – я все еще чувствую его вонь, от которой хочется вырвать.
Я пропахла им насквозь, мне никогда уже не отмыться.
Я моюсь несколько раз, чтобы смыть этот отвратительный тошнотворный запах. Но не помогает – он намертво впитался в кожу.
Сдохни.
Я хочу, чтобы ты сдох.
Ложась в кровать, я не ощущаю себя чистой.
Чувствую себя Dreck. Schmutz[4].
Никем.
Ночь
Дрянь. Грязь