Радрадрабен. Дмитрий Леонидович ФедоровичЧитать онлайн книгу.
я думаю, найдётся, чем приголубить своего ухажёра. Кстати, как тебя всё-таки называть: Гризония или Глендавейн? Гризония – тоже красиво, но привык я всё-таки к Глендавейн.
– Глендавейн, – быстро сказала волшебница. – Не нравится мне Гризония. Это, кстати, ещё одна причина, по которой я ушла из дома: имя хотела поменять, а папенька ни в какую.
– Да, вижу я, папашка у тебя – кремень… Ладно, вы ложитесь, а я покараулю, спать что-то расхотелось. А потом меня Бека сменит. Хотя вряд ли твой Арудон сегодня ещё раз сунется.
Звено одиннадцатое
Гофларех быстро натянул пижаму, сшитую из кусочков Драконьего Огня и нырнул под одеяло. В Обители Мудрого было прохладно, несмотря на то, что Гофларех каждый вечер обновлял Заклинание Отопления – одно из самых, кстати, простых и надёжных. Ранее вполне хватало одного раза в месяц, и колдун сильно подозревал тут происки дурака Арудона, но прямых доказательств не имел – не до такой уж степени дураком был этот самый Арудон, чтобы оставлять улики.
– Надо что-то делать, – подумал чародей. Слуги роптали, жаловались на выстывшие спальни и намекали, что их наперебой приглашают соседи Гофлареха, а это было плохо. Слуги здесь, в Долине Ужаса, были дефицитом. Тому было несколько причин, но главной был, конечно, холод, царивший в Долине. Наём и доставка тоже были делом сложным и хлопотным, и хотя платили по-королевски, желающих было очень мало, поэтому практика переманивания получила широкое распространение.
Неведомый основатель Долины Ужаса был большим оригиналом. По его мнению, творить злые дела можно было только на лютом морозе, с чем Гофларех в глубине души был абсолютно не согласен. Мало того, незадачливый этот демиург, имя которого замело песком тысячелетий, сотворил вместе с Долиной большое количество свирепых белых медведей, которые должны были в случае нарушения невидимой границы немедленно разрывать дерзкого на мелкие кусочки. Теоретически злые волшебники были невидимы для этих монстров и могли свободно прогуливаться по Долине, измышляя под вой пурги разные гадости. Но, видно, что-то разладилось в тонком механизме за минувшие тысячелетия или, может, волшебники стали добрее – а только когда после долгих поисков пропавшего Юга Оголтелого нашли кровавое пятно на снегу и одну сломанную лыжу, волшебники, не сговариваясь, перешли на воздушный транспорт. Одновременно в моду вошли и мгновенные перемещения – но, поскольку точность их была крайне невысока, эта мода быстро сошла на нет. Никому не хотелось вместо уютной гостиной оказаться посреди ледяного поля под пронизывающим ветром, а тут ещё и медведи… Так что летали, кто на чём: на дедовских коврах-самолётах, на мётлах, на летучих кораблях разного рода и фасона, даже на специальных табуретках летали.
Сам Гофларех предпочитал левитацию, в которой поднаторел ещё будучи учеником. Что греха таить, любил старикан эффектно появиться из метельных вихрей над башней очередного гостеприимца, сделать пару плавных кругов и стать на ноги точнёхонько перед встречающим хозяином! Немногие из его коллег были способны на такое.