Картонное небо. Исповедь церковного бунтаря. Станислав СенькинЧитать онлайн книгу.
нет? Революция в России прервала тысячелетнюю традицию, и средневековая духовность сохранилась в советский период в своего рода схронах и заповедниках. Эти схроны были вскрыты, и русских захлестнуло чувство мнимого богатства экзистенциального опыта. Но этот уголь отсырел и уже не греет душу, только коптит. Хотя эффект неожиданности ещё длится и доставляет. Но это ненадолго. Смысл добирается и от распаковки восточных традиций, ранее недоступных западному и российскому обывателю. Но эти колодцы не вечны, и смысла уже начинает категорически не хватать.
Своему времени – свои подвижники, добывающие смысл. Я тоже хотел в монастыре добывать смысл, но его было мало. Мы грелись у одиноких костров прошлого, но уже не согревались. Не хватало для того, чтобы остаться и продолжать этот путь. Не было ни учителей, ни поддержки свыше. Была скорбь и растущая бессмысленность. Некоторые монахи, что прожили по два десятка лет на Афоне, прямо говорили, что жить так – мучение, что ушли бы, но УЖЕ поздно. Время переработало их, лишило имущества в миру и здоровья. Кому они там нужны? А здесь есть койка и пайка.
Казалось бы, Афон – цветущий духовный рай в глазах православного туризма, а два десятилетия монашеской жизни в конечном итоге свелись к койке и пайке. Монаха, кто мне озвучил мотив «койки и пайки», звали Вонифатий. Родом с Донбасса, алкоголик. С глаз долой его отправили на скит Ксилургу. Выгнали бы, но за него просил донецкий старец Зосима из Святогорской лавры. У Зосимы были влиятельные украинские олигархи в чадах, и его слово было важно в монастыре. Вонифатия не выгоняли. Пил на Ксилургу, по пьяни любил сжигать мусор. Он вообще любил смотреть, как огонь поглощает древесину.
Бывало, сядем с Вонифатием поговорить, а он говорит про своего старца, как тот предсказывает будущее Афона – святой полуостров-де из монашеской республики постепенно превратится в туристический центр. Всё здесь будет для туриста, а молиться и вовсе никто не будет. Вонифатий – это монах-неудачник. Таких на горе много. Но есть и удачливые монахи – это те, кто нашел в монастыре своё место. Как ни странно, на ум тут сразу пришёл тёзка Вонифатия – монах Вонифатий-иконописец. Спокойный интроверт. Доброжелательный шизоид, избегающий людей. Человек занимается «деланием», такие монахи были и есть. Но это делание, что в духовных книгах превозносилось до небес, на поверку оказывалось не столь яркими психологическими приёмами, с помощью которых монах учился успокаиваться в монастыре. Успешный монах – это тот, который угомонился, как говорят на Афоне. Кто-то раньше, кто-то позже, а кто-то никогда. С этой точки зрения духовный рост в церкви объясняется очень просто.
Если человек не карьерист – не использует Афон как трамплин, – а порядочный православный христианин, в его духовной жизни есть определённые этапы. В монастырях технологичное христианство, и всё видно лучше. Первый всем известный этап церковной жизни – это неофитство. Достаточно долгий этап (по уверению некоторых монахов, неофитский