Яблоко раздора. Сборник рассказов. Владимир Александрович ЖуковЧитать онлайн книгу.
Уваров.– Все эти разговоры о загробной жизни, о рае и аде выдумка попов, чтобы люди им в церковь несли харчи и всякое добро. Смерть всех уравнивает и богатых, и бедных, злых и добрых. Люди умирают, также как и животные, птицы, деревья, трава, превращаясь в тлен и прах, раз и навсегда.
– Ни, воны перетворюются в собак, кошек и других тварин, – возразила она, блеснув познаниями.
– Эх ты, темнота! Ты уж точно в бегемота или носорога превратишься, – усмехнулся он.– Твоя комплекция вполне соответствует. Лопаешь все подряд и без меры.
– Я ж з голодухи пухну,– пожаловалась она.
– А кто за неделю семь кило сала умял с чесноком и цыбулей?– разоблачил Уваров ее фанатичное пристрастие к этому продукту. Не смея возразить, Ганна замолчала, плотно сжав тонкие ехидные губы. – Завтра вместе пойдем на кладбище место выбирать, а то заткнут куда-нибудь в дальний глухой угол, где земля не просыхает и лужи стоят. Будешь в гробу, как в лодке бултыхаться. Надобно на пригорке, чтоб сухо было и солнце грело. Заранее надо место на двоих застолбить, потом поздно будет. Земляки один за другим на погост переселяются. Заодно навестим стариков, проверим на месте ли оградки. Металл нынче отовсюду тащат. Могилки приберем, поправим. Может и о нас кто позаботиться, когда помрем.
Ганна послушно кивала головой , укорив себя за то, что уже полгода, как не удосужилась побывать на могилах своих и супруга родителей.
3
На сельском кладбище, выбрав более-менее подходящее место для будущего погребения (лучшие места на возвышении оказались занятыми), супруги Уваровы навестили расположенные рядом могилы своих стариков, упокоившихся лет двадцать-пятнадцать назад.
День выдался солнечный с бодрой октябрьской прохладой. Их порадовало то, что оградки, может потому, что могилы находились в центре кладбища, оказались нетронутыми, лишь краска выцвела и кое-где металл покрылся ржавчиной. Они убрали высохшие цветы, заменив их живыми хризантемами и георгинами, принесенными с палисадника, сгребли пожухлую траву и только после этого разложили на вкопанном в землю столике скромную снедь: жареный картофель и яйца, маленький кусочек сала, соленые огурцы и цыбулю. Филипп Ермолаевич наполнил очищенным марганцем самогоном три стограммовые стакана. Один подвинул Ганне, второй взял себе, а третий для родителей.
– Помним и скорбим, – произнес он, окинув взглядом надгробье. – Я тоже долго не задержусь, ждите меня в свою компанию.
– Дюже пышаемся, – невпопад ляпнула она, что означало «очень гордимся».
Не чокаясь, выпили до дна. Ганна от него не отстала, успев первой прихватить за щеку кусок сала, напомнившего о ранее съеденных пяти килограммах. Уваров закусил картошкой с соленым огурцом. А после второй стопки съел два яйца и, захмелев, продолжил приготовления.
– Теперь надобно решить, кого пригласить на похороны и поминки, а кого и на порог не пущать, – произнес он рассудительно. – Меньше будя нахлебников, тебе ж, Ганка и лучше, больше экономия.
– А