Карты четырех царств. Серия «Срединное царство». Книга вторая. Оксана ДемченкоЧитать онлайн книгу.
и не сомневался: всё кончено. Второй раз за ничтожную жизнь высохшая девочка пересекла реку смерти, и теперь – бесповоротно.
Когда дверь поддалась, вервр провалился в тёплую затхлость сеней, не помня себя. Он даже не удивился тому, что дверь открыли! Всю дорогу от леса и именно в это он не верил. Когда нет денег и власти приказать – кто разберёт твой крик отчаяния? Кто согласится отворить дверь, кто впустит в дом беды… и ничего, кроме них.
Вервр рухнул на колени – и позволил себе забыться.
– Вишь ты, какая беда, – слабо, с придыхом, посетовал старческий голосок. Тонкий, скрипучий, вроде бы женский.
– Ты мне зубы-то не заговаривай, – бойчее и громче возразил другой голос, более низкий и глуховатый. – Довольно дрова изводить. Их и так нет.
– Раз нет, то и жалеть нечего, – в голосе старухи прорезалось визгливое упрямство. И сразу погасло. – Пусть хоть одёжа просохнет. Ну, очухается он, и как ему, бестолковому, намекнуть, что козы у нас нет? Нету, подохла. А без молока дитя помрёт вот прямо скорёшенько. В чем душа-то держится, косточки вон, тоньше прутиков. Ужасть. – Старуха вздохнула и добавила иным тоном, деловито: – Проверь ещё, совсем кошеля нет? Хоть бы медяк разыскать, сбегать к Мобру с задатком и попросить в долг.
– О-о, ты бегать наново выучилась? – обозлился старик.
Вервр поморщился, попробовал шевельнуться и осознал, что лежит на подстилке, привалившись спиной к печному теплу. Оттого и разморило, прямо нет сил поднять голову. Не понять даже: ему до такой степени дурно или же наоборот, в нечувствительности содержится счастье…
– Очухался? – заметила старуха. – Эй, болезный, где ж тебя так отходили? Хотя оно конечно, вся округа стоном стонет. Вроде, и нобы в непокое. От баронов Могуро, сказывают, лихие люди подались во все стороны и баламутят, и пакостят. – Старуха помолчала и осторожно спросила: – Сынок, как звать-то тебя?
– Прежнее имя износилось, едва я ослеп, – покривился вервр и добавил: – По доброте одного старика я законно унаследую новое имя… Назову позже, если придётся.
Вервр сел, ощупал печь, вцепился в горячую кружку, едва она оказалась возле ладони. Он пил быстрыми крупными глотками, до дна. Напившись, ослабил намотанную в несколько слоёв повязку на лице, тронул пустые глазницы. Стер коросту крови с чувствительных к теплу рецепторов, внешне похожих на симметричные родинки у висков. Покривился, пискнул летучей мышью, собирая впечатления о помещении.
Убогое место, прав был враг Клог. Ещё вчера граф Рэкст и не подумал бы, что очнётся на земляном полу, в крохотной избе-четырехстенке, косо навалившейся на печь, как на костыль… Под потолком щели, холод осени так и сквозит.
Ребёнок? Вервр принюхался. Вон и девочка: на руках у старухи, укутана в побитый молью вязаный платок. Вздохнула… снова как мёртвая. Теплота кожи едва заметна.
– Тут такое дело, – дед начал готовить гостя к плохой