Потому что люблю тебя. Евгения ПероваЧитать онлайн книгу.
дед играет.
Фильм был черно-белый, наивный, пропитанный советскими штампами, но поразил Алымова не-обыкновенным целомудрием и чистотой отношений между героями. Дед Горячев – еще совсем молодой и плакатно-красивый, изображал комсорга на заводе: обличал тунеядцев и боролся за повышение показателей, заодно выводя на путь истинный заблудшую комсомолку. Комсомолка смотрела на своего спасителя так, что сразу становилось ясно: влюблена не только героиня, но и сама актриса.
– Сейчас будет сцена собрания, смотри внимательно, – вдруг сказала мама. – Покажут зал, в первом ряду в центре увидишь девушку с косами. Это твоя бабушка, мать Олега.
Алымов покосился на маму, которая неотрывно смотрела на экран – впервые в жизни она назвала отца по имени. Он взял ее руку, которая так и лежала у него на плече, и поцеловал.
– Вот, смотри.
Сергей увидел светловолосую девушку с широко распахнутыми глазами – она смотрела прямо в камеру, как бы на оратора, стоявшего на трибуне, и перебирала пальцами кончик косы, потом улыбнулась…
Сергею вдруг стало так тошно, что он, не выдержав, уткнулся в материнские колени и простонал:
– Ну почему, почему я такой идиот!
На следующий день на съемках Дара держалась как ни в чем не бывало, а режиссер отозвал Алымова в сторону:
– Слушай, ты извини, что так вышло. Она мне сказала, что у вас все кончено, разводитесь – вот я и поперся, как дурак.
– Теперь разводимся, – процедил Алымов сквозь зубы.
– Вот черт! Но ты доиграешь? У тебя ж контракт, ты помнишь?
– Доиграю.
Алымов так посмотрел на режиссера, что тот побледнел и слегка попятился, ожидая удара. Но Сергей сдержался. Из развода Дара устроила целое шоу – но развод оказался самой меньшей из последовавших неприятностей: Дара с той же страстью, с какой прежде вещала всему миру об их с Алымовым несказанной любви, взаимопонимании и доверии, теперь рассказывала о его чудовищном эгоизме, паталогической жадности, пьянстве, жестокости и постоянных изменах. Пресса жадно накинулась на растерянного Алымова, который недоумевал и попытался было говорить с Дарой: он ушел от нее без судов и разборок, оставил ей квартиру, а деньги она предусмотрительно прибрала сама, сняв с общего счета – так чего ей еще надо, какого рожна? Ничем хорошим этот разговор не закончился, только у журналистов желтой прессы появилась новая тема: «Известный актер театра и кино преследует свою бывшую жену». Он плюнул и отступился.
Сергею было мучительно стыдно перед мамой, которая вынуждена читать всю эту грязь. Алымов прятался от журналистов и чувствовал себя загнанным зайцем. Главное, он никак не мог понять: почему, за что? Друг Савва, отбирая у Алымова очередной глянцевый журнал с очередным интервью Дары, которое Сергей читал с болезненным отвращением, сказал:
– Прекрати этот мазохизм. Что ты душу себе рвешь? Забудь эту суку раз и навсегда.
– Савва, но ведь это же все вранье. От первого до последнего слова.
– Вот и не читай. Какого хрена