Выбор чести. Даниил Сергеевич КалининЧитать онлайн книгу.
дзота бронебойными снарядами, а затем всадили туда же три осколочных подряд. Расправившись с последней пушкой, уцелевшая «тройка» двинулась ко мне.
«Единички» замерли метрах в 150 от окопов. Понимая свою уязвимость, экипаж не лезет на рожон, открывая плотный пулеметный огонь каждый раз, когда наши пехотинцы пытаются вести организованную стрельбу. Благодаря прикрытию панцеров немецкая пехота подобралась к окопам уже вплотную.
Но «тройка» – гораздо более защищенная машина. И экипаж танка рискнул расправиться с нами лично. Да и чего им бояться? Противотанковых гранат у нас нет, бутылок с зажигательной смесью не более пары десятков. Конечно, немцы об этом наверняка не знают, но ведь могли же уже столкнуться с отсутствием у французской пехоты противотанковых средств.
Громада немецкого панцера наползает неотвратимо. Сколько она там весит? 19,5 тонны? Кажется, что все сто – земля страшно дрожит и будто уходит из-под ног. За машиной вплотную двигаются пехотинцы.
– Бойцы, пехоту нужно отсечь! Пять гранат мне, остальные по команде к немцам! И не забудьте перед броском выдернуть чеку, ослиное отродье!
Слышу сдавленный смешок. О! Это хороший знак.
Танк чуть вырывается вперед. Его машингеверы ведут плотный огонь, не давая поднять головы… Метров 35 до противника. Немцы залегают, начинают подозрительно возиться на земле.
– Гранаты к бою!!!
Французские лимонки и немецкие колотушки летят друг к другу одновременно. Штатное время горения запала у обеих гранат порядка трех секунд (у М24 на деле побольше), так что колотушку, упавшую мне прямо под ноги, я успеваю вышвырнуть обратно.
Однако далеко не все бойцы столь ловки. По всему периметру в траншеях слышатся крики боли. Но и немцев наши гранаты, обладающие большим радиусом разлета осколков, достаточно охолонили. Понимая, что это единственный шанс, я высовываюсь наружу и даю из пулемета длинную очередь по пехотинцам.
Нырнуть вниз успеваю мгновением раньше выстрела танка – чудовищный удар в грунт отбрасывает меня к противоположной стенке окопа, а комья земли секут как боксерские удары. В голове только звонкий свист, я ничего не слышу. Контузия.
Трясущимися руками нащупываю в земле вещмешок, набитый гранатами. Глаза застилает стекающая по лбу кровь, вижу плохо. Наконец нахожу искомое. Одну лимонку судорожно затягиваю в горлышке. Я должен успеть!
Танк после выстрела рванул вперед. Экипаж решил подавить людей в окопе.
Разжимаю усики, выдергиваю чеку… Лови!
Мне везет дважды: во-первых, панцер приблизился к окопам на 10 метров (а не остался на месте), во-вторых, меня не застрелили во время броска.
Тем не менее вещмешок долетел только до передней части гусениц. Панцер взревел, сдавая назад и вправо, однако взрыв прогремел рядом с траками. Правая гусеница слетает. В этот момент Андре, заряжающий-бретонец, удачно бросает единственную имеющуюся у нас бутылку со смесью керосина и бензина, разбившуюся о башню. Сознание фиксирует чужую