Дар шаха. Мария Шенбрунн-АморЧитать онлайн книгу.
Не посмотрели, что он у них на свадьбе почетным гостем был, отрубили дорогому кунаку голову и на пику нацепили. – Туров перекрестился, вдохнул так, что заскрипели пуговицы бешмета, и мужественно одолел еще полстакана проклятого виски. – Золотое было время!
– Помню, конечно. И холерных в коридорах помню, и тифозных, и от испанского гриппа перемерших, и голод, и бандитизм, и нападения на госпиталь.
– Сашенька, я вам как родному скажу: вы прекрасный врач и большой молодец. Как вы за чумными ухаживали – тут мужества больше требуется, чем в турок стрелять! И правильно вы в Тегеран перебрались. – Воронин поморщился, но полковник не уступил. – Шутка ли, самого шаха лечить! Но вы обязаны использовать свое влияние, защитить интересы России. Вашу жизнь в конце концов.
Александр аккуратно затушил окурок, откинулся на стуле.
– Владимир Платонович, в Тегеране только один человек бессильнее и безвольнее, чем Ахмад-шах. Это я.
Александр Воронин добрался до Тегерана после закрытия госпиталя полтора года назад. С тех пор выпускник Гейдельбергского университета ставит клизмы пухлому султану, в свободное время изучает фарси, фотографирует живописный Большой базар, пробует осилить «Шахнаме» в оригинале и пьет в ресторане отеля «Кларидж» виски «Сингл молт» с содовой. Ему уже стукнуло тридцать, и немногие оставшиеся годы он собирается прожить именно так.
Было уже далеко за полночь, когда полковник с некоторым трудом поднялся, нетвердым движением расправил усы, надел черкеску, подпоясался и прицепил шашку к портупее. Переночевать на диване отказался: утром его ждут дела в казачьих бараках цитадели. Воронин проводил гостя до ворот. Светила луна, но узкая тегеранская улочка тонула в тени садовых оград.
– Вы денщика отпустили? Давайте я пошлю Савелия за извозчиком или провожу вас. Владимир Платонович, в городе военное положение, неспокойно.
– Военное положение – это для офицера самое естественное положение. После Тебриза и Решта Тегеран Летним садом кажется. Я с удовольствием прогуляюсь, заодно проветрюсь. А вы все-таки похлопочите перед шахом о жалованье моим казакам.
– Вы же знаете, я ради вас все, что могу, сделаю. Возьмите с собой фонарь.
– Сашенька, храни тебя Господь. Скоро свидимся.
Туров крепко сжал Александра, троекратно поцеловал, обдав запахом выпитого виски. Приязнь этого славного, цельного и верного человека была простой, как тепло шинели холодной ночью, как кусок хлеба в голодный год. С растроганной улыбкой Воронин проводил друга взглядом. Захлопнул скрипучие створки железных ворот, вдел в проушины толстую цепь, навесил тяжелый замок и запер на два оборота. Цокающее эхо шагов попрыгало между каменными стенами и затихло. Мирно журчал садовый фонтанчик, сквозь листву уютно светили окошки флигеля. Выпитый виски растекался по венам и примирял даже с решением Елены Васильевны.
Он ведь сказал Турову чистую правду – он в самом деле не собирался к ней свататься. Елена Васильевна оказалась не только красавицей,