Половина желтого солнца. Чимаманда Нгози АдичиЧитать онлайн книгу.
не знал.
– Может быть, к Молли. Не знаю.
– А я знала, куда хочу убежать. Но такого места на свете нет, вот я и оставалась дома. – Кайнене откинулась в кресле.
– Как это?
Кайнене закурила, будто не услышав вопроса. Всякий раз, когда она замолкала надолго, Ричард чувствовал беспомощность. Он хотел рассказать Кайнене про оплетенный сосуд. Ричард уже не помнил, откуда узнал о культуре Игбо-Укву, о том, как один местный житель рыл колодец и нашел бронзовое литье девятого века – возможно, самое раннее в Африке. Когда в «Колониз мэгэзин» Ричард впервые увидел снимки, он провел пальцем по странице, мечтая точно так же коснуться изящно отлитой бронзы. Он хотел поделиться с Кайнене своим восторгом, но удержался. Еще не время. Как ни странно, эта мысль согревала его: он понял, что самое драгоценное сейчас для них с Кайнене – время.
– В Нигерию ты тоже сбежал? – спросила Кайнене.
Ричард покачал головой:
– Нет. Я по натуре одиночка и всегда мечтал попасть в Африку. Оставил скромную должность в газете, одолжил у тети кругленькую сумму – и вот я здесь.
– На одиночку ты не похож.
– Почему?
– Ты красавчик. А красивые обычно любят общество, – ответила она сдержанно, без намека на похвалу, – и Ричард понадеялся, что она не заметила краски на его щеках.
– Я исключение из правил, – брякнул он первое, что пришло в голову. – Таким уж уродился.
– Одиночка и современный первооткрыватель Черного континента, – сказала Кайнене сухо.
Ричард засмеялся. Смех вырвался у него невольно, и, глянув вниз, в яркую синеву бассейна, он в порыве радости подумал, что синий – цвет надежды.
Встретились они и на другой день, и на третий. Кайнене вела его в номер, они садились на балконе, ели рис, пили холодное пиво. При каждом глотке Кайнене касалась края бокала кончиком розового языка. Это волновало Ричарда – тем сильнее, что Кайнене не отдавала отчета в своем жесте. Временами она погружалась в раздумье, но даже в такие минуты Ричард чувствовал в ней родную душу. Может быть, как раз из-за ее сдержанности и замкнутости. Никогда и ни с кем он не бывал так откровенен, а когда Кайнене вставала, чтобы бежать к отцу на заседание, ноги у Ричарда будто наливались свинцом. Не хотелось уходить, невыносимо было возвращаться к Сьюзен, сидеть в ее кабинете за пишущей машинкой и ждать, когда она стукнет в дверь. Ричард удивлялся, что Сьюзен ничего не заподозрила, ведь с первого взгляда можно понять, как он переменился, а она не замечает даже, что он льет на себя больше лосьона после бритья. По сути, он ей не изменил, но измена не всегда подразумевает постель. Смеяться вместе с Кайнене, рассказывать ей о тете Элизабет, смотреть, как Кайнене курит, – измена, ведь он чувствует себя предателем. Его бешеный пульс, когда Кайнене целует его на прощанье, – измена. Сжимать ее руку, сидя за столом, – измена… Ричард опешил от неожиданности, когда однажды Кайнене вместо обычного прощального поцелуя в щеку прижалась раскрытыми губами к его губам. Он не позволял себе питать надежды. Оттого-то, наверное, у него