Тропарь и коллекта. Сергей ДемиденкоЧитать онлайн книгу.
условия использования арестантского труда на базе существующих законов и существующей практики».
Для реализации планов Партии и Советского государства в 1930 году в структуре ОГПУ учреждается главное управление лагерями – ГУЛАГ, полностью подчинившее себе многие строительства, ведущиеся силами заключённых различного лагерного контингента. Жернова, перемалывающие судьбы огромного количества советских граждан, осуждённых, в том числе, и во внесудебном порядке, к сороковым годам 20 века сформировывают своё новое отношение к заключённым. Рабочий день увеличивается до десяти и более часов, а пайка урезается, не достигая физиологического минимума.
Как следует из официальных данных: «Уменьшение количества заключенных с 1 500 000 человек в 1941 г. до 700 000 в 1945 году произошло, прежде всего, вследствие увеличения текучести контингента: через лагеря и колонии ГУЛАГа в военное время прошло более 5 000 000 человек, из них около 1 000 000 освобождено досрочно и отправлено на фронт, а 2 000 000 умерло».
Социально-опасный контингент – осуждённые по политическим статьям не допускались к административным должностям для предотвращения опасности изменений политического строя. А для поддержания дисциплины использовались уголовники. Им доставались «блатные» рабочие места: бригадиров, кладовщиков, комендантов и т. д. Не наказывались, как правило, террористические методы «наведения порядка» блатными. Издевательства урок над политическими и представителями других контингентов вошли в правило. Это позволяло администрации ГУЛАГа уменьшить бремя забот о выполнении производственных заданий и поддержании внутреннего порядка.
Оглядываясь на опыт тридцатых – сороковых годов 20-го века, мы понимаем нынче, что термин «За правдой нужно идти к Дону Карлеоне» – скорее международный, чем сицилийский. Неофициальная «подпольная» власть, выращенная создателями и кураторами ГУЛАГа, власть сильная и, зачастую, более справедливая с точки зрения не официального закона, а со стороны осознаваемой справедливости жёстких тюремных будней. Она взращена на силе характера и стойкости находящихся между жизнью и смертью, на тонкой психологии, а порою и на поддержке высшими силами находящихся «на краю».
«Советская тоталитарная система не знала лагерей смерти, подобно Освенциму и аналогичным фашистским учреждениям. Исключение, может быть, составляет только Сухановская тюрьма НКВД, где, по непроверенным данным, имелся крематорий. Для советской системы, равно как и для кремлевской элиты, заключенные были прежде всего дешевой рабочей силой. Задачи поголовного их истребления не ставилось. До нас не дошло ни одной инструкции или приказа, нацеливавшего местное руководство на уничтожение заключенных. Напротив, гулаговские начальники, допустившие расточительное использование государственных людских ресурсов, к коим зеки, без сомнения, причислялись, – наказывались. Гибель тысяч несчастных до определенного предела рассматривалась «верхами» как неизбежная плата за дешевизну рабочей силы.