Мангазея. Юрий ШестёраЧитать онлайн книгу.
открывшегося ее неширокого устья. – Стало быть, все-таки не запамятовал! – радовался он.
– Молодец, Тимофей! Место для стоянки действительно замечательное. – И крикнул Игнату, державшему на корме дощаника в руках рулевое весло: – Как только поравняемся с устьем этой речушки, то, не мешкая, поворачивай прямо в него!
– Будет сделано, Савельич! – бодро ответил тот, радуясь остановке и скорому уже обеду.
Казаки, радуясь скорой остановке и возможности передохнуть, дружно налегли на шесты, и, когда их дощаник вошел в устье речушки, за ним послушно последовали и остальные.
Афанасий оглянулся и, убедившись, что все четыре дощаника уже тоже втянулись в ее устье, крикнул Игнату с кормовым веслом:
– Причаливай!
А затем, когда под днищем зашуршал песок, приказал казакам:
– Держите дощаник на месте шестами! А ты, Ивашка, вбей на берегу два кола для чалок[40]!
Молоденький казак тут же выпрыгнул из дощаника с двумя заранее заготовленными кольями и ловко вбил их обухом топора в прибрежную, уже более или менее оттаявшую после зимней стужи землю. А двое других служивых тут же накинули на них петли чалок и подтянули ими дощаник бортом к самому берегу.
– Хорошо-то как! – воскликнул Афанасий, шагнувший на берег и всей грудью вдохнувший свежий воздух. – Доброе место выбрал, Тимофей!
– Доброе-то доброе, – буркнул тот, стараясь не выдать радость от похвалы начальника, – да вот только гнус треклятый поедом есть будет. Ведь здесь, в затишье, для него прямо-таки что ни на есть рай земной.
– Не бурчи! – упрекнул его Афанасий. – От этого гнуса меньше никак не станет, – и подозвал к себе стрелецкого десятника, когда и его дощаник пристал к берегу: – Я, Семен, пожалуй, пройдусь вдоль берега, посмотрю, что там да как, а ты проследи, чтобы в костры поболее лапника подкидывали для дыма, не то от гнуса жизни не будет. Шатры-то ставить, пожалуй, не будем, потому как остановка будет короткой. – Тот понимающе кивнул головой. – И распорядись перегородить речушку сетями – дай Бог, какая рыба ненароком в них и попадет.
Десятник оживился:
– Это было бы очень даже здорово, Савельич! – мечтательно произнес он. – Ведь наши мужики-кашевары такую бы ушицу из нее сварганили – пальчики оближешь…
– Вот и я о том же, – улыбнулся тот его настрою. – А мы с тобой, Тимофей, – обратился он к проводнику, – тем временем оглядимся и посмотрим, что там делается-то в округе.
Когда они отошли чуть в сторону от стоянки, Тимофей предупредил Афанасия:
– Подожди, Савельич, я сейчас…
Подошел к молодому кедру, росшему у самой воды на небольшом бугорке, и, срезав ножом две ветви, одну из них протянул Афанасию.
– Это еще зачем? – удивился тот.
– От комаров и мошки будем отбиваться, – весело пояснил Тимофей. – Мы только этим и спасались от гнуса еще в прошлом году, когда возвращались с Турухана в Мангазею.
– Но зачем же нужно было обязательно портить кедр? Ведь это же самое дорогое и к тому же весьма
Чалка – на речных судах так называются швартовы, которыми те крепят к пристани, берегу или другому судну.