Дар любви. Воспоминания о протоиерее Феодоре. Алексей СелезневЧитать онлайн книгу.
храма отец Валентин Радугин иногда благословлял меня читать на клиросе) ввело меня в число церковных служителей и сблизило с отцом Феодором.
Очень я ценил его дружеское ко мне расположение. Познакомился с его семьей, матушкой Галиной, мамой Наталией Николаевной, застал в живых его папу – отца Владимира. Общение с ними отзывалось в моей душе теплом и учило жизни во Христе. Сам я из семьи нецерковной и в новую для меня жизнь входил постепенно. Я впитывал атмосферу дома Соколовых, на себе ощущал простоту и сердечное радушие в обращении друг с другом. Там жили не по букве закона, запретов, строгости, но в духе любви, радости, свободы, которые сообщаются истинно верующему человеку.
Мне было хорошо с ними, но и собственный дом оставался для меня родным. Правда, возвращаясь в него, я переживал некую раздвоенность: вновь становился молодым ученым, садился за письменный стол и принимался за оставленное дело. Так бы оно шло и дальше: утром – церковь, вечером – наука, но когда пришла пора браться за диссертацию, я вдруг засомневался в необходимости карьеры ученого. Нужно ли мне вообще заниматься наукой, если я хочу служить в церкви? Свои сомнения я разрешил с духовником. Он благословил меня перейти в школу на преподавательскую работу и продолжать прислуживать в храме.
«Я впитывал атмосферу дома Соколовых».
Скоро я узнал, что отец Феодор получил новое послушание – его назначили настоятелем храма Преображения Господня в Тушине, и он приглашает всех желающих потрудиться на восстановительных работах. Для меня это был, пожалуй, первый ясный сигнал, знак о моем попечении свыше. Я почувствовал себя на пороге анфилады событий, открывающихся передо мной по воле Божией, и получил приглашение войти, сделать первый шаг…
Отец Феодор просил меня помогать в храме во время школьных каникул, а я выразил готовность оставить все и перейти к нему. Но переходить было некуда. Были стены и дырявая крыша в помещении склада строительных материалов; на месте алтаря стояли токарные станки. Каким-то образом о начале восстановления храма узнали жители окрестных домов, и сюда потянулась молодежь. Пришли и пожилые люди. Среди них были те, кто помнил последнего настоятеля храма до его закрытия, протоиерея Александра Соколова, и иерея Александра Буравцева, ныне прославленных в лике новомучеников. Наверное, пришли и те, кто в свое время ложился под стены храма, не допуская его разрушения.
Энтузиазму юности было под стать ревностное служение Богу старушек. Господь давал силы с виду немощным, пожилым женщинам, и они наравне с молодыми таскали тяжеленные носилки с битым кирпичом, а в конце рабочего дня еще мыли полы! Им говорили, что завтра в этом месте опять будут долбить стену и все вокруг будет засыпано мусором, поберегите силы, не мойте ничего. Совет они выслушивали, но делали по-своему: для них здесь был уже не бывший склад, а храм.
Это был образец отношения к труду – тихо и скромно отдавали они все свои силы. Многие из них потом так и остались в храме убирать у подсвечников.
Первая