Неглинный мост. Леон ДэмьенЧитать онлайн книгу.
Джеггером сбежали с английского, договорившись с Толстяком (он учился в другой английской группе и сбежать испугался), что он подойдет через полтора часа. Приехав на Покрова, мы поразились ХАОСУ, царившему там. Народу было – не протолкнуться, к автоматам и в размен денег – очередь, о свободных кружках и тем более столе и мечтать не приходилось. Пол до щиколоток был покрыт грязно-снежной жижей, все пили портвейн, курили и матерились, в углу валялся хмырь пьяный ПОПОЛАМ (скоро его унесли менты), шум стоял невообразимый. Но не отказываться же от своей затеи?
Пристроив Бородатого Друга на краю стола, я набрался наглости и начал толкаться в толпе в поисках кружек. Минут через 20, вымокнув до нитки и едва не сойдя с ума, я нашел одну, и налив пивом, отдал Джеггеру; а через 10 минут еще одна Пивная Емкость была в наших руках. Мы начали вливать в себя пиво, постепенно все большая часть стола отходила в наше распоряжение, соседи уходили, оставляя кружки; и к тому времени, когда появился взмыленный и плюющийся во все стороны Толстяк, мы уже стояли прочно, манипулируя пятью кружками. Наш Патлатый Друг добровольно взвалили на себя роль ОФИЦИАНТА и так стремительно набросился на пиво, что через 10 минут допил седьмую кружку, догнав тем самым нас. И тут он бросил клич:
– Идем на Рекорды!
И мы набросились на пиво с новыми силами. Я достал блокнот, который прихватил с собой специально для продолжения Вакхических Песен, но все имеет свой предел. Песни получились настолько «вакхическими», что я храню этот блокнот лишь ради хохмы, потому что ни один черт не разберет, что в нем накарябано. Остальные подробности уже начинают стираться в моей памяти. Помню, вдруг куда-то исчез вошедший в раж Толстяк (а пошел он в Гогу). Наконец я двинул на его поиски и обнаружил его в противоположном углу в обнимку с каким-то Ветераном. Ветеран мотал сизым носом и что-то рассказывал про войну, а Толстяк кивал лохматой головой, поддакивал и бормотал что-то типа: «Да, батя… я понимаю… ты воевал… выпей пивка, батя…». Я совсем забыл упомянуть, что Толстяк очень любил Ветеранов. Я напомнил Толстяку, что мы еще не умерли, и вернулся к Джеггеру. В общем, подвожу итоги нашего вечера: Толстяк – 17 кружек, я – 13, Джеггер – 11. Это был Рекорд, до сих пор не превзойденный никем! Правда, после семнадцатой кружки Толстяк просто-напросто упал, и нам пришлось волочить его до Кировской и сажать в метро. После этого он поехал к Марине, где влез в пьяную драку, и в понедельник пришел в Школу с перебитым носом, двумя фингалами и злой как черт. Вот так иногда кончались наши пивные эпопеи. В тот день мы торжественно поклялись больше никогда не ходить на Покрова и скрепили нашу клятву рукопожатием. И как бы завершая Покровский Период, я все же не удержался и поставил в конце свою точку.
Через неделю или две мы с Толстяком заглянули на Покрова, и я установил свой личный Рекорд – 15 кружек. До Толстяка я правда не дотянул, но зато домой доехал нормально. Толстяку в тот день пиво что-то не пошло, он с трудом дотянул до десятой, что не помешало ему прихватить полную кружку с собой (У метро