Х-безумие. Ольга Сергеевна ДерябинаЧитать онлайн книгу.
что первоначальный капитал из лихих 90-ых после лихих разборок. В целом же человек приличный.
А о сынуле Голдин слышал. Драки и дебоши, пьяная езда, попытки дать взятку преподавателям… По повадкам – одним словом избалованный «мажор». Только его в деле не хватало, вместе с отцом и их властно-денежным духом.
– И серьезно у них было?
– Не знаю. Видела однажды, что Ксюша садилась к нему в машину. У него приметная точила, не спутаешь.
– Давно?
– Еще на каникулах, в августе. Я случайно встретила их, они меня даже не заметили. Сначала о чем-то разговаривали, потом сели и уехали. Я потом в шутку просила рассказать про кавалера, Ксюха только фыркнула. И что-то поучительное задвинула: мол, личная жизнь потому и называется личной, что не надо о ней болтать.
– Она знала о беременности?
– Что-о? Беременности?!
– Понятно. Если знала, вам не сказала.
– Получается так, – вздохнула подруга.
– Ксюша вообще скрытная была?
– Скрытной ее не назовешь. Но лишнего никогда не болтала, умела держать язык за зубами.
***
До «мажорной» семьи Голдин добрался только вечером. Он курил, приоткрыв стекло у машины, настраиваясь на разговор с Троицкими. Уже представлял, как старший выставит стену адвокатов для себя и сына своего.
Пашка успел «пробить» Троицкого-младшего. Его любили девушки, а он любил погулять. Не раз засвечен в скандальных историях, но дело до суда не доходило – спасибо папе и его армии высококлассных юристов.
Одна история особенно его привлекла. Прошлой осенью Роман избил девушку, которая отказалась с ним встречаться. Той надо было сразу сказать свое решение, однако она решила подразнить парня, «развести» его на дорогие подарки.
После пары колечек заявила, что он не в ее вкусе. Троицкий-младший – парень вспыльчивый, и это в полной мере почувствовала на себе несостоявшаяся пассия. Но сумма морального ущерба заставила ее забыть обо всем и замолчать. Как бы он себя повел, если б речь касалась ребенка?
Чего сидеть-гадать? Надо идти – хоть с щитом против двух танков.
Дом, где жили Троицкие, находился в историческом центре, в элитном доме из красного кирпича с закрытым двором. Голдин набрал нужный номер квартиры. Домофон, установленный у железной решетчатой калитки, начал тихо пиликать, отмеривая гудки.
– Слушаю, кто говорит? – ответил женский голос. Жена? Домработница?
– Старший следователь Голдин. Нужно с хозяевами поговорить.
– Минутку, – женщина отлучилась, видимо, до Евгения Павловича.
В ожидании Голдин облокотился локтем на калитку, положив голову на ладонь. Он смотрел по окнам. Были видны лишь красивые шторы и пололки с усеянными лампочками, каскадами, массивными люстрами.
Интересно, как живется в таких домах? Спокойно? Роскошно? С чувством пупов земли? Или всё как и в других домах и обычных семьях, только «сцена» для домашних сцен побольше, чем у большинства людей?
– Первый подъезд, шестой этаж, – из домофона послышался