Под развалинами Помпеи. Т. 1. Пьер-Амброзио КуртиЧитать онлайн книгу.
и мои стада; ты будешь владеть богатствами неисчерпаемыми, если ты примешь благосклонно чувство моего любящего тебя сердца.
– Юноша, – отвечала Фебе, – ты должен знать, что между твоей родиной и моей не может быть ничего общего…
Ах, если бы моя несчастная подруга никогда этого не забывала!
– Фебе, – продолжал сирийский юноша, – я умру тут, у твоих ног, как тот черный ягненок, которого только что принесли в жертву, если ты отнимешь у меня надежду звать тебя когда-нибудь госпожой всего моего имущества.
При этих словах он вынул из-под одежды острый нож и показал его девушке.
Она побледнела и, удержав его руку, торопливо прошептала:
– Не делай этого! – и тут же, дрожа всем телом, схватила меня за руку.
Я хотела увлечь ее оттуда, но иностранец продолжал шептать какие-то слова, которых я не расслышала, а она, как будто очарованная его речью, склонив голову на грудь, оставалась на своем месте, не желая сдвинуться с него.
Вскоре затем окончилось жертвоприношение, а на другой день мы оставили Афины. Я полагала, что, расставшись друг с другом, они забудут свое мимолетное увлечение, но я ошиблась. Не успели мы проплыть Циклады, как не в далеком расстоянии от нашего судна заметили другое, постоянно следовавшее за нами; мы тотчас узнали в нем судно сирийского купца, так как оно отличалось от греческих тем, что кроме парусов на нем были и весла. Оно не теряло нас из вида почти до самого Милета, но, когда мы приближались к нашему городу, оно неожиданно скрылось от нас за выдающимся мысом острова Лерое, лежащего напротив Милета. Немного спустя мы вошли в наш порт, где на берегу я встретила своего старика-отца, которому бросилась в объятия.
С такой же радостью обняла Леосфена его несчастная Фебе.
Прижимаясь к родительской груди, мне казалось, что я находилась вне всякой опасности; не то было с Фебе: в ее сердце любовь уже горела сильным пламенем.
Несчастная девушка, отдавшись своему чувству, избегала даже меня, старавшейся рассеять ее надежды; ее холодность и недоверие ко мне заставляли меня страдать.
Сад, окружавший дом моего отца, спускался к самому морю; и часто по вечерам мы бегали по дорожкам этого сада и бродили по морскому берегу, вдыхая в себя свежий морской воздух, наполненный душистым запахом роз, апельсинов и олеандров.
Там встретилась я со своей подругой на пятый день по нашем возвращении из Афин. Это было также вечером; мы стояли на берегу. Вдруг моя милая Фебе, которая в эту минуту казалась более обыкновенного задумчивой и грустной, указала мне по направлению к острову Лерое, от которого она не отрывала своих глаз, на лодку, отчаливавшую от берега и при помощи весел быстро поплывшую в нашу сторону.
– Неволея, – сказала мне Фебе, – послушай, как сильно забилось мое сердце; я убеждена, что в этой лодке находится сирийский юноша.
И она задрожала, как ветка.
– Уйдем, – отвечала я, – уйдем поскорее, Фебе, если ты так боишься.
– Я