Дмитрий Лихачев. Валерий ПоповЧитать онлайн книгу.
тебя дома, здесь еще надо заслужить. Причем среди людей, которые тебе не очень-то нравятся. Что делать? Притворяться? Приспосабливаться? Лгать?
«У меня сразу пошли с ними столкновения. Я был новичок, а они уже учились второй год, и многие перешли из городского училища. Они были „опытными“ школьниками. Однажды они на меня накинулись с кулачками. Я прислонился к стене и, как мог, отбивался от них… Как я не хотел ходить в школу! По вечерам, становясь на колени, чтобы повторять за матерью слова молитв, я еще прибавлял от себя, утыкаясь в подушку: „Боженька, сделай так, чтобы я заболел!“».
Кто из нас не помнит те муки? Они не проходили бесследно. Один ломался, делался на всю жизнь жалкой личностью, Другой приспосабливался и начинал, как принято среди сильных, обижать слабых, становился самодовольным. Митя Лихачев, может быть, отчаяннее других не хотел быть ни изгоем, ни частью тупой толпы, и «Боженька» услыхал его страстные молитвы и сделал, что тот просил: Митя действительно сильно заболел, потом занимался с домашним репетитором, чтобы не отстать, и на следующий год пошел в новую школу. А другие – смирились бы. А Лихачев – нет. В детстве важен каждый шажок. Куда несут тебя ножки – вверх или вниз? Туда, куда ты хочешь, где оценят тебя – или где ждет тебя гибель? Хорошо, если ты с самого начала чувствуешь это и начинаешь понемногу «рулить». И осенью 1915 года отец определил Митю в 1-й класс знаменитого реального училища Карла Ивановича Мая, где уже учился его старший брат Михаил. Школа располагалась на 14-й линии Васильевского острова, в четырехэтажном здании весьма тогда модного стиля модерн с большими, нестандартными полукруглыми окнами, и была тогда весьма знаменита в среде передовой петроградской интеллигенции, стремящейся отдавать своих детей сюда. Девизом ее были слова великого педагога Каменского: «Сперва любить – потом учить». Школа эта называлась так: «Гимназия и реальное училище» и от привычной классической гимназии отличалась широтой взглядов, демократизмом, даруемой ученикам свободой. Это было не прихотью, а вполне осознанной политикой директора Карла Мая, желающего воспитывать у себя свободных граждан свободного общества – об этом грезила тогда передовая интеллигенция, лучшие умы. И учителя подбирались соответствующие, дающие свой предмет творчески, необычно, порой парадоксально, будившие фантазию. Из школы Мая вышло немало выдающихся людей. Среди «майских жуков», как они с гордостью называли себя, – Александр Бенуа, Николай Рерих, архитектор Фомин.
«Класс был разношерстный, – вспоминает Лихачев. – Учился и внук Мечникова, и сын банкира Рубинштейна, и сын швейцара». Увы, мы уже знаем, до чего довели эти благие порывы «к свободе, равенству и братству», но в те годы, о которых говорит Лихачев, это воспитывало благородство, терпимость, отрицание кастовости и чванства. Лихачев успел застать все благородные идеи в их лучшее время, пока они еще не опошлились, не извратились, попав в руки подлецов.
Ручной труд, столярное дело, которому в «продвинутой» гимназии Мая обучали ребят,