Поэзия Каталонии. АнтологияЧитать онлайн книгу.

      Наш рыцарь, не стремясь иметь прозванье

      Рамбаута, взял имя Добромил;

      а госпожа, чтобы умерить пыл

      тех, кто готов судить, рядить, гадать,

      сочла за благо рыцаря призвать,

      чтоб низких чувств не заподозрил свет —

      беда, коли у знатной дамы нет

      молвою признанного кавалера.

      Когда к моим словам у вас нет веры,

      послушайте, что Мираваль сказал,

      который более Париса знал

      в любови толк и разрешал все споры:

      «Зачем, скажите, выберет сеньора

      того, кто верный, честный, не спесивый?

      Из страха пред молвою злоречивой,

      стремясь всецело избежать позора

      и честь свою вовек не потерять,

      любовь благую дама предпочтет,

      а в ней никто такого не найдет,

      на что бы можно было попенять».

      Вот так, я мыслю, можно избежать

      наветов, сплетен и поносных слов.

      Прошло уж более семи годов

      с тех пор, как дама рыцаря призвала

      и всюду благосклонно принимала.

      Наш рыцарь это истинно ценил

      и в знак служения всегда носил

      рукав, колечко, разные даренья.

      Однажды в день Святого Воскресенья

      отправился тот рыцарь, как обычно,

      сеньоре нанести визит привычный,

      и к ней домой, как следует, пришел.

      Вы полагаете, что там нашел

      он ласку, и улыбку, и привет?

      Так вот: вы правы, и ошибки нет:

      никто с сеньорой в этом не сравнился.

      А рыцарь наш, как только объявился,

      уселся тотчас с госпожою рядом,

      и было видеть их – отрада взглядам,

      и душам праведным – отдохновенье.

      Но рыцарь, вовсе потеряв терпенье,

      задумался, без меры исступленный,

      и речью куртуазной и ученой

      поведал, сколь неистов страсти пыл,

      сколь долго верность даме он хранил,

      сколь долго ей служил, и пусть она

      теперь ему за все воздаст сполна:

      ведь нынче у него не только честь,

      но и имение, и знатность есть;

      он, к ней стремясь, возвысился на диво —

      так вот, не будет разве справедливо

      унять его любовное томленье:

      он в этом не находит прегрешенья;

      не похоть тут, но верная любовь,

      и ей ты, госпожа, не прекословь:

      в высокой страсти не бывает зла,

      куда бы нас она ни завела;

      ведь говорят старинные преданья,

      что нет на свете большего страданья,

      чем ждать и ждать, надежду потеряв.

      Тут дама обнаружила свой нрав,

      промолвив горделиво и сурово:

      «О Боже мой, я пожалеть готова,

      что некогда к тому склонила взор,

      кто нынче стыд сулит мне и позор!

      Какое горе вы мне причинили!

      Вам мало, что друг друга мы любили

      и преданно, и нежно, и светло?

      Сама себе я причинила зло,

      оставив ради вас избранных круг —

      так и Бернарт промолвил, верный друг:

      «Кто я таков, не знаю; в этом – благо»;

      любовь