Смурь. Арест АнтЧитать онлайн книгу.
а потом начал: «Давай в бар заскочим, боевой градус повысим, веселее будет». И что сейчас? Затаился, что твой кукушка-снайпер в торосах. Выбирай цель, не отлынивай. Я уже иссяк один тут париться. И вообще, нечего рожу кривить, когда я свои байки травлю. Мы тут все в Питере либо самого Путина вблизи видели, либо с Гоблином в одном дворе с детства росли. Про Боярского вообще молчу. Такая вот у нас неразрывная родоплеменная связь.
– Ты и без гармошки начудишь.
Возразил я вяло, но тут же обречённо вздохнул, частично признавая свою вину, и с натугой одолел стакан. Сдержал подозрительные спазмы желудка и крепко ухватился за уже обгрызенный кем-то ломоть чёрного хлеба. Сначала старательно занюхал, а потом стал медленно пережёвывать маленький кусочек, пахнущий луком. Ни облегчения, ни поднятия настроения что-то никак не наблюдалось. Зато опять стала неотвратимо наползать тяжёлая дремота.
Дальше пошли только смутные вспышки-воспоминания о безуспешных попытках всунуть мне очередную рюмку в руку, какие-то противные мокрые чмокания и подозрительные тормошения. Затем… может я сам перебрался, а может меня, чтобы не мешал, усадили на этот диван, но зато окончательно отстали. В середине ночи я ненадолго очнулся от шума новых гостей, ввалившихся с поздравлениями. Машинально выпил подсунутый стакан. И всё. На этом для меня празднование окончательно и бесповоротно завершилось. Слабоват оказался.
Надеюсь только, что это не я бешенным лунатиком отбомбился в туалете.
И вот теперь осталось определиться, что там с Моней и быстро делать отсюда ноги. С ним или без него. По сложившейся оперативной обстановке. А если я его здесь брошу, то он мне ещё долго школьную латынь будет напоминать: Veni, vidi, vici – пришёл, упился, обломил.
Или плюнуть и всё же воспользоваться волшебным словом «дахусим»4? Постояв немного, я махнул на последствия и решительно повернулся спиной к входной двери.
Первым делом я осторожно заглянул в ближайшую к кухне комнату. На двуспальной кровати, из-под края одного, зато развёрнутого вширь одеяла, выглядывали аж четыре, глубоко вдавленных в подушки, непонятных клубка из перепутанных женских разноцветных волос. В кресле у окна натужно всхрапывал толстый парень. Из-под его кабаньего загривка выглядывал сильно мятый праздничный колпак, непонятно как сдерживаемый сильно растянутой резинкой.
В соседнем кресле мохнатым шариком свернулась старшая хозяйка квартиры в толстом шерстяном свитере. Такой цвет волос не забудешь. Он мне ещё долго поминаться будет.
– Не наши и без происшествий.
Шёпотом убедил я себя, мечтая в душе, что Моня уже давно слинял и меня здесь больше ничего не держит. Тогда хоть не придётся заглядывать под стол и инспектировать балкон. Этого я точно не перенесу. Гибкость организма и так сильно ограничена неустойчивыми шлаками.
Осталось проверить дальнюю комнату и быстро рвать когти. На свободу с чистой совестью.
Моё медленное продвижение по квартире
Эта история произошла во время гонки лыжников на 30 км на Олимпиаде 1972 года в Саппоро (Япония). Когда на дистанцию отправилась уже добрая половина гонщиков, вдруг повалил густой и липкий снег. Советский лыжник Вячеслав Веденин за минуту до своего старта решил перемазать лыжи сообразно изменившимся погодным условиям. Один из местных журналистов, владеющий русским, обратился к нему: «Думаете, поможет – очень сильный снег пошёл»? Что ему ответил Веденин до сих пор не ясно, но в Японии на следующий день многие газеты вышли с заголовком: «Сказав волшебное слово «Дахусим», русский лыжник выиграл Олимпиаду»!