Пока еще ярок свет… О моей жизни и утраченной родине. Нина АносоваЧитать онлайн книгу.
в Наташиных подарках была моя чудесная маленькая икона. Когда ее повесили в изголовье у Наташи, для меня это было поистине горем. В тот момент я думала, что мама и бабушка отдали ее Наташе, потому что она была красивее; теперь я уверена, что все проще: они не могли себе представить, насколько я любила свою икону и как горевала, лишившись ее.
Вечером, стоя на коленях на кровати, отныне я молилась перед новой иконой со смутным чувством вины: она не нравилась мне, и я думала, что не любить икону – это грех.
Ксения и я были крещены в Православной Церкви, как и мой отец. Бабушка и Наташа были лютеранами, папа – католиком. Поскольку в моей семье были три конфессии, в конечном счете можно сказать, что не было никакой, и я росла вне какой-либо религиозной традиции. Тем не менее на меня наложила отпечаток теплая обстановка среды, заполненной русскими обычаями и атмосферой литургических праздников.
Православные обязательно справляли Пасху, поэтому во время Великого поста нас водили к причастию. Таинство покаяния не дается до восьми лет. Дети младше этого возраста причащаются без исповеди, причащают даже новорожденных. Подходя к причастию, надо внутренне повторять молитву, которую читали священник и диакон вместе перед своим причастием и которая начинается словами: «Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси воистину Христос, Сын Бога Живаго, пришедый в мир грешные спасти, от них же первая есмь аз…» Причащают двумя видами: маленькой ложечкой священник кладет в рот причастникам кусочек хлеба, смоченный в вине. Дьякон, стоящий рядом со священником, перед этим сказал: «Назовите Ваше имя». Тогда я сказала: «Нина», и священник, причащая меня, добавил: «Причащается раба Божия Нина во оставление грехов ее и в жизнь вечную». Быть названной по имени для меня было настолько бесконечно хорошо, как если бы мне дали подарок, только лично мне предназначенный. Меня переполняла радость быть рабой Божией. Вернувшись домой, я с восторгом повторяла: «Раба Божия Нина…»
Дословно священник сказал: «во оставление грехов ее», но я поняла «во оставление грехов», как если бы я причащалась для прощения грехов всего мира. В восточной литургии часто упоминается присутствие ангелов, и я так истолковала слова священника: «В присутствии ангелов раба Божия Нина причащается во оставление грехов мира».
Странное дело: слова, которые я понимала неправильно, по-своему, были именно теми, которые больше всего трогали меня. Например, в молитве «Отче наш…» вместо «да святится имя Твое» я понимала «да светится имя Твое». Я видела в своем воображении мягкий и теплый свет Имени, прогоняющий холод и мрак.
Ксении и мне очень нравилось пение в нашей приходской церкви. Но папа решил, что пришло время формировать наш музыкальный вкус, и заставлял нас слушать пение высшего класса. В воскресенье нас взяли на мессу в музыкальную Консерваторию.
Церковь Консерватории больше походила на зал, чем на церковь, в ней пели не в традиционном стиле, а как в опере. По дороге домой папа спросил меня, понравилось