Ночная радуга. Евгения МихайловаЧитать онлайн книгу.
что идут вперед.
Я, конечно, не надсмотрщик своим мыслям, чувствам и телу. Но я сказала себе: главное – не вспоминать ту войну. А она уже опять во мне. И я не повернусь трусливо спиной, не зажмурю глаза. Я пройду. Я вспомню.
Получилось лишь следить за руками, чтобы не дрожали, пока не приехала домой. А в квартире я устроила инспекцию наших с Кириллом уцелевших яств. Хотя эти последствия пира могут рассказать не о том, что такое хорошее настроение, а о вдохновении душ и тел. Мы перепробовали столько вкусных вещей – сладких и острых – и забыли о бутылке чудесного белого французского вина. Просто не было момента, когда захотелось бы усилить, согреть чувства хотя бы на глоток. Мы были на самой вершине нашей общей свободы. Нет опьянения слаще.
И вот это вино мне пригодилось. Очень больно ходить по битому стеклу босиком. В который раз проходить эту тропу истязаний.
В те дни я собрала все силы, все аргументы, вспомнила все точные детали, которые можно было проверить, чтобы доказать вину Зины, убившей Артема. Я даже читала специальную литературу и сделала точные расчеты по аналогу профессиональных экспертиз. Все знали, что я права. И все знали, что разбирательство в таком ключе никому не нужно. Мое слово – против ее слова. А она показала, что пыталась схватить Артема, когда он оступился. Зина работала в крупной нефтяной компании, была там не последним человеком. Я – нищая начинающая журналистка, муж которой погиб, не успев принести ни одной зарплаты. Моя мать категорически отказалась спонсировать мою борьбу.
– Мне не денег жалко, – сказала она, – а тебя. Его не вернешь, а свою жизнь загубишь в этих судах, где смотрят только в руки, где каждый день топчутся сапогами по чужим смертям и несчастьям. Нет, нет и нет. Если бы ты меня попросила о том, чтобы как-то иначе наказать эту мерзкую бабу, я бы подумала.
Но мне нужно было именно так – откровенно и честно. По-другому наказание настигло Зину и без мамы. В ее крутой структуре ей буквально за дни оформили инвалидность и отправили на пенсию. А все, кто знал Артема, брезгливо отвернулись от его убийцы. И это были люди, которые согласились с заключением «несчастный случай». Дело, конечно, в великом «доверии» людей к нашей судебной системе.
Все поспешили забыть тот страшный день, оборвавший нашу жизнь. Остались я на пепелище воспоминаний и Зина в своем прижизненном склепе, куда заточило ее людское презрение. Она там истязала и уродовала свою женскую и человеческую суть. И ждала меня, чтобы вновь и вновь испугать, ранить, втянуть в круг смерти. Наверное, душа этой женщины так мала и так уродлива, что именно сейчас она нашла свой формат идеального существования. Я не допускаю мысли о том, что Зина может страдать. О нет. Я слишком хорошо изучила страну Страдание, прошла вдоль и поперек. Вход туда не для всех. Если не дано, значит, уцелел, поймал свой кусочек поганого счастья и покоя. В случае Зины – это наркотический кайф и моя боль в качестве усилителя кайфа.
Я металась по квартире и билась о стены, как бабочка с обожженными