Поповичи. Дети священников о себе. Мария СвешниковаЧитать онлайн книгу.
от меня до Ольги. Мы маленькие были, и для нас это было наше личное пространство, где мы делали все, что хотели.
– И у вас не было ощущения, что жить всем вместе – это ужасно? У тебя его не было?
– Никогда вообще! Это вот сейчас, когда все вышли замуж, у всех определенный, устоявшийся жизненный уклад, есть проблемы. Особенно когда у кого-то разница во взглядах на жизнь. А тогда нет. Все детство до школы для меня было счастливым.
Совсем забыла. Перед моим первым классом папа задумал нечто совершенно восхитительное – предшкольное путешествие по маршруту Печоры – Псков – Новгород – Таллин – Рига. Последние два города шли в дополнение к удивительным монастырям – Пюхтицам и Спасо-Преображенской пустыни, известной как Пустынька под Ригой. Печоры, конечно, полагались как приложение к папиному духовнику, архимандриту Иоанну (Крестьянкину)[10].
После стольких лет я не помню подробностей встречи с ним, но картинкой всплывает в памяти стремительность, с которой летал по келье отец Иоанн, краткая молитва. Как он покропил меня святой водой, дал просфору, спросил, хочу ли замуж, и посадил на стул – ждать окончания разговора с отцом.
Однажды, когда отец Иоанн еще был жив, я спросила папу, каким тот был и как он к нему попал.
Это было совсем просто. Нужно было венчаться, потому что некоторые священники «монашеского типа» говорили: либо разводись, либо не причащайся. А я им совершенно доверял и понимал: мало того, что меня ждет развод, я еще и не смогу служить в Церкви. Слава Богу, были и здравые священники, как отец Александр Куликов[11]. И, когда я ему эти слова пересказал, он засмеялся: «Будешь еще ездить к монахам?» Но продолжил: «Что ни говори, он прав. Надо венчаться». Он меня и свез к отцу Николаю Радковскому, который служил в Троицком храме, в селе Троице-Сельцы. Там мы и венчались. И отец Николай, поговорив со мной, сказал: «Есть такой отец Иоанн Крестьянкин. Съездите-ка вы к нему». Я и поехал. И убедился, что он прав. И тогда мне было очень хорошо жить. У меня появилась возможность часто ездить в командировки, и я обязательно раз в два месяца заезжал к нему. И ничего лучше этих встреч для меня не было. Но отец Иоанн еще лет десять меня придерживал в моем стремлении стать священником.
То, что он выдающийся духовник, в этом нет никакого сомнения. В том, что он живет глубоким опытом личной духовной жизни и призывает всех к такому же опыту, призывает не лозунгами, а реальностью своих бывших когда-то (сейчас уже в силу возраста и болезней такой возможности у него нет) собеседований, это несомненно. То, что он вообще больше всего на свете любит Церковь и всегда стремится эту любовь передать всем, кто с ним общался, – несомненно. То, что он точно, тонко всех понимал, то, что он очень любил всех приходящих и относился к ним с большой нежностью, и это все несомненно. То, что он умел при исповеди отметить там самое главное и тем самым направить человека, приходящего к нему (не только в исповеди, но и вообще в разговоре по различным проблемам, которые у этого