Ровесницы трудного века: Страницы семейной хроники. Ольга ЛодыженскаяЧитать онлайн книгу.
мы, «старенькие», образовали небольшую группу, она подошла к нам и непринужденно заговорила о том, как ей хотелось в институт, какая скука дома – сестры взрослые, детей больше нет.
– Ay вас шалят здесь? – закончила она вопросом.
– Еще как, погоди, вот Лелька, Белка да и я покажем тебе, – ответила Тамара.
– Так примите меня в свою компанию, – попросила Вера Сейдлер, так звали эту девочку.
Она нам сразу понравилась.
– А кто у нас классухи? – спросила я всеведущую Тамару.
– Ничего, жить можно, – ответила Тамара. – Антонина Яковлевна Зотова – немецкая и Алиса Николаевна Виту – французская.
– Какое счастье, – завопила я, – что нет Ступиной!
– Ступина взяла пятый класс и будет вести его до выпуска, а вашу тетю Любу оставили на второй год в приготовительном.
Вскоре пришла молодая дама со строгим, но приятным лицом. Это была Зотова. Она стала нас рассаживать по партам и снабжать книгами и тетрадями. Я оказалась по росту в середине класса, не так как в прошлом году, тогда я была меньше всех. Моя парта стояла крайняя в третьем ряду, рядом сидела новенькая Лида Дрейер. Своим обликом она мне напомнила нашу Параню. Только Параня и старше намного, и полнее, и чуть погрубее, а все остальное очень похоже: те же золотистые негустые волосы, хороший цвет лица, и глаза те же, а главное, их выражение – дружелюбное и спокойное. Но сейчас девочка заметно волновалась, и по лицу видно было, что она недавно плакала. «Наверно, при прощании с родителями», – подумала я. Она что-то спросила меня по поводу учебников, и мы разговорились.
Лида рассказала, что приехала вместе с сестрой Олей, которая поступила в пятый класс. Они из Пензенской губернии, у них там имение и конный завод.
– Посмотри на мои руки, – говорила Лида, голос у нее какой-то приглушенный и низкий, – видишь, какие они широкие и загорелые, это оттого, что я очень люблю править, много езжу верхом и люблю ухаживать за лошадьми.
Я рассказала ей про Ташу.
Весь вечер мне не хотелось отходить от Лиды, и, хотя меня отвлекали и Тамара, и Белка, я старалась возвращаться к ней.
Белка – так звали Наташу Велихову. Девочка эта была на редкость некрасива: у нее были совершенно косые глаза, бледное и нечистое лицо и широкий курносый нос. Сзади болталась тоненькая косичка. Белка производила впечатление человека себе на уме. Помню, иногда она подходила к нам с Менде, но, как только начинали кого-нибудь из нас дразнить, она моментально отдалялась. Вообще, нейтралитет она умела держать здорово, и молчать умела – скосит глаза, надует щеки и может молчать целый день.
К моей радости, я обнаружила в дортуаре, что моя кровать стоит рядом с Лидой Дрейер, и тут мы оказались соседями; я видела, что она тоже довольна. Я предупредила Лиду, что завтра утром, когда она проснется впервые в институте, ей будет очень тяжело, – Только ты не поддавайся этим чувствам, – говорила я, – а то поддашься, впадешь в отчаяние, и все у тебя пойдет вкривь и вкось. Вспомни завтра, что у тебя здесь есть сестра, ты можешь каждый день с ней видеться, гулять