Довмонт. Князь-меч. Андрей ПосняковЧитать онлайн книгу.
спросила:
– А почему – вели, а не просто – шли? И если вели – то кого?
– Отвечай, Степан Иваныч, – разрешил Довмонт.
Тиун приосанился:
– Кого вели – не ведаю, а только воистину – не своей волею шли. Да еще с руками связанными. Вон, на тропинке след… поскользнулся кто-то… Вот чтоб ты, дева, сделала, чтоб не упасть?
– За эту б осинку схватилась, – не раздумывая, отозвалась разбойница. – А что?
– А то, – Степан Иваныч хохотнул и пригладил бородку, остроконечную, аккуратно подстриженную, кою не очень-то жаловали на всей остальной Руси… окромя Пскова да Новгорода. – Сама ж говоришь – ухватилась бы. А тот, кого вели, не ухватился – упал. Вон, кустищи примяты.
– Твоя правда, – поглядев на смятые кусты, девчонка смутилась, но несильно, ее вообще мало что было способно смутить.
– Людокрады… – негромко промолвил князь. – Опять появились… Сволочи…
Ругательства «сволочи» по большому счету в те времена еще не было, оно еще появлялось только. На больших и не очень волоках обычно подвизались разного рода ватажки: помогали ладьи перетащить да и кой-что по мелочи, за не за просто так, конечно. Ватажники сии отличались буйным нравом и полным отсутствием всякого намека на благородство и хоть какую-то нравственность. Поскольку на волоках они не жили, а промышляли, как бы мы сейчас сказали «вахтой», то и вели себя соответствующе. Как всегда при родовом патриархальном строе. В своей деревне – тише воды, ниже травы, а вот на воле… Односельчан-соплеменников вокруг нет, не было кому присмотреть, пристыдить, наказать, если нужно. А нет, так и стесняться некого, и можно – всё. Красть, драться, пьянствовать. Девок в чужой деревне украсть да пустить по рукам – «в толоки», корову с чужого двора свести, коней приблудить… Вот и называли таких людишек – «с волока, с волочи». Людокрады именно такими сволочами и были.
– И куда их могли увести? – между тем вслух прикидывала Рогнеда. – Там дальше – болото, Маточкин Мох. Большое. И в полоцкие, и в литовские земли тянется. Страшная топь, кто там только ни водится… Забредешь, не выйдешь, ага.
Девчонка вздрогнула и понизила голос до шепота. Ничего не боялась разбойница, а вот болота Маточкин Мох, трясины этой гнилой – побаивалась. Впрочем, не столько самого болота, сколько тех, кто в этой трясине жил. Кикимор всяких, водяных, леших.
– Полоцк – немаленький град, – с молчаливого разрешения князя вставил свой голос тиун. – Торжище там большое. Торгуют и людьми.
Довмонт вскинул глаза:
– Людокрады?
– Они, князь.
Да, скорее всего, именно так и обстояло дело. Шайка людокрадов прихватила столь нужного для расследования парнишку… наверняка и не его одного. Прихватили и теперь вели через болото – в Полоцк. Верно, какие-то свои тайные тропинки да гати ведали.
Все так… Все логично… И все же…
Все же терзали Довмонта какие-то смутные подозрения насчет своих кровных врагов – выходцев из языческой Литвы. Войшелк, верховный князь всех литовских земель, конечно же, христианин,