Роберт Капа. Кровь и вино: вся правда о жизни классика фоторепортажа…. Алекс КершоуЧитать онлайн книгу.
попросил Эву Бешнё помочь ему найти работу в агентстве или в фотостудии.
– Интересно, – размышлял он вслух, – а фотографией можно заработать себе на жизнь?
– Ну как ты можешь! – возмущалась Эва. – Фотография – это не профессия. Это призвание!
– Да ладно! Скажи лучше: это интересно?
– Да! Получаешь большое удовольствие.
Эва Бешнё знала нескольких людей, которые могли бы помочь Эндре найти работу. Ей показалось, что лучше всего было связаться с фотографом Отто Умберсом, он же Умбо[22], экс-шахтером, который окончил Высшую школу строительства и художественного конструирования – Баухаус, а теперь руководил отделом портретов и рекламы в престижном агентстве Dephot (сокр. от Deutsche Photodienst, «Немецкий фотосервис»). Бешнё позвонила Умбо и спросила, нет ли у него работы для одного «очень умного мальчика». Умбо попросил отправить «мальчика» к нему, чтобы на него посмотреть. Когда Бешнё снова увиделась с Эндре, он уже работал в фотолаборатории Dephot в качестве ассистента: заливал в бачки проявитель и закрепитель, развешивал для просушки отпечатки и одновременно изучал начала экспозиции и печати.
Эндре пришлась по душе захватывающая и динамичная атмосфера фотоагентства. Чудовищно сжатые сроки, невероятные темпы, постоянная погоня за снимками и сюжетами – гонка в Dephot была безжалостной. И, хотя формально Эндре должен был работать за гроши в лаборатории, вскоре он постепенно включился и в другую деятельность: помогал организовывать съемки и выполнял обязанности администратора в главной конторе агентства. Он был безумно загружен работой, которая никогда не кончалась: Dephot снабжал своими фотографиями многие из выходивших тогда 2500 немецких газет и периодических изданий и минимум десяток берлинских газет с еженедельными иллюстрированными приложениями.
Съемки в Dephot организовывал Симон Гутман, невысокий очкарик с безграничным запасом энергии, гений по части придумывания сюжетов и историй. Именно он в 1928 году основал это агентство, надеясь на прибыль от быстрого роста числа иллюстрированных журналов в Германии. К тому времени, когда Эндре начал работать в Dephot, среди фотографов агентства уже числилось нескольких уважаемых фотожурналистов, например Феликс Ман, который с 1929 года работал в Müncher Illustrierte Presse за гарантированную тысячу марок в месяц. Возможно, Эндре уже работал в Dephot, когда Ман сделал свою самую знаменитую фотосессию «Один день из жизни Муссолини». Сегодня эти снимки считаются классикой раннего фоторепортажа, фоторассказом, в котором блестяще и тонко показана суетность и абсурдность жизни Дуче[23].
К лету 1932 года Эндре ушел из Немецкой высшей школы политологии, формально ради учебы в которой он приехал в Берлин, и стал помогать Ману и другим фотографам в проведении съемок повседневной городской жизни. Нередко мэтры просили его сменить пленку в маленьком фотоаппарате – это была одна из первых моделей знаменитой камеры «Лейка» (Leica)[24]. Фотокамеры «Лейка» сделали возможным невозможное: благодаря
Умбо, человек богемный и яростный энтузиаст дадаизма, сумел преодолеть разрыв между миром фотографов-экспериментаторов, в котором вращалась Бешнё (этот мир сложился под влиянием идей венгерских художников Ласло Мохой-Надя и Дьёрдя Кепеша), и мастерами первого золотого века фотожурналистики. Превосходный «вспышечник», как Эндре называл мастеров работы с фотовспышкой, Умбо не имел себе равных в съемках застигнутых врасплох берлинских декадентов, судьба которых была предопределена ходом истории. Героини его фотографий – изящные женщины, застигнутые врасплох вспышкой в подвале ночного клуба; лесбиянки, хихикающие в провонявшем потом кабаре; укутанные в меха дамы полусвета, жрицы берлинской
О Dephot, Феликсе Мане и Гутмане см.
Более поздние модели Leica висят на шеях почти всех уважаемых фотожурналистов и по сей день.