Первое открытие. Николай ЗадорновЧитать онлайн книгу.
мальчику.
– Прекрасно, Федор Петрович! – раздается в ответ. Его высочеству скучно. Датский берег – это все-таки что-то новое. Шведский берег давно надоел. Мальчик переводит взор на лейтенанта с надеждой, не скажет ли Геннадий Иванович еще что-нибудь интересное. Но Геннадий Иванович занят чем-то; не до того…
Адмирал дает мальчику подзорную трубу. Константин смотрит, улыбается. Он смотрит долго, словно хочет рассмотреть, найти на серой полоске Копенгаген или Эльсинор… Но нет ни столицы, ни замка Гамлета. Он проводит трубой по горизонту, поворачивается лицом к корме, смотрит туда, где на востоке волны и тьма слились, потом для развлечения наводит подзорную трубу прямо на борт, на снасти, себе на растопыренные пальцы.
А рыцари в капюшонах все так же холодно и непоколебимо глядят вперед, лицами на ветер.
– Будем рифить, Федор Петрович, – говорит высокий, худой капитан.
– Да, ветер крепчает.
– В Зунд не пойдем! Надо уходить в море.
Серое море, кажется, разразится сегодня ночью бурей.
– Лево руля! – приказывает капитан.
Матрос-громадина и огромный штурвал заработали, застучал трос под палубой. Волна ударила в борт, судно накренилось.
– Лейтенант Невельской! – торжественно, словно такое приказание не отдается по многу раз ежедневно, говорит рыцарь-капитан. – Поднять подвахтенных!..
И вот затопали намокшие сапоги вахтенных, соскакивают с коек и бегут наверх подвахтенные.
– Ваше высочество! – вытягиваясь, обращается Невельской к мальчику. Тот отдает трубу рыцарю-адмиралу и вытягивает руки по швам.
– Пошел все наверх! – приказывает лейтенант. И мальчик с удовольствием, как в забавной игре, кидается во мглу, подчиняясь этому грубому окрику.
Он подбегает к грот-мачте. Сюда же подходит лейтенант – он как дрессировщик, у которого в руке кнут. Он смотрит жестко и требовательно. Матрос, один из многих, такой же, как все на этом корабле, куда отобраны из всего флота самые лучшие и сильные, быстро привязывает конец от своего пояса к поясу великого князя.
– Пшел рифить грот! – приказывает лейтенант.
И матрос с мальчиком быстро, как кошки, бегут вверх, к серым тучам. Стоя на канате, навалясь животом на рею, с подспинником, мальчик работает наверху.
Холодные взоры рыцарей стали теплей и человечней. Они тоже устремлены на грот-мачту, как и взоры лейтенанта и боцмана. А люди там, как и на фок-мачте и на бизани, разбежались, работают, теперь их видно всех, всех, кто не закрыт парусами.
А море начинает сердиться. Слышится временами глухой грохот.
…А иногда бывало, что его высочество закапризничает: «У меня болит голова, Геннадий Иванович, я не пойду сегодня на вахту! Да, да… пожалуйста… пришлите мне доктора… Я уже говорил Федору Петровичу на занятиях, что мне с утра нездоровится…»
И его высочеству разрешали оставаться в каюте, когда на судне начиналась беготня. Приходил холодный рыцарь-доктор. Мальчик показывал язык… А уходил доктор, и он метался по каюте, ему