Нереал. Далия ТрускиновскаяЧитать онлайн книгу.
вообще непонятно чем, когда он подошел к стойке, заглянул на кухню, никого там не увидел и ушел. Парень лет тридцати, поджарый, физиономия почему-то очень круглая и, что любопытно, волосы почти до плеч. Не схваченные в хвост, как теперь повелось, а просто так. А на шее болтаются наушники. Такие теперь, выходит, снайперы.
Ну и где же ты, снайпер Башарин?
Тьфу! Я и впрямь чуть не плюнул. Никакой он не стрелок, а – ходок! Я даже услышал средним ухом явственные слова:
– Ну, Башарин – это ходок!
Имелось в виду – по части слабого пола.
Человек за жестяной стенкой уронил авторучку. Удивительно, как далеко может укатиться эта штуковина без всяких к тому физических предпосылок. Если бы я не настиг ее в нырке под стол, она бы пронеслась через все кафе.
С добычей в руке я повернулся – и увидел выглянувшее из-за стенки лицо.
– Васька! – сказал я.
– Игорешка! – ответил он.
Вот именно теперь, когда я встретил собрата-туриста, с которым год как не видались, и появилось его треклятое высочество.
– Отстрелялся! – бодро сообщил Александр Четвертый, государь-император королевства Гриль. Нет, точно, торчащие на всех углах повозки, где миллионами жарятся бройлеры-гриль, – его личная собственность. Примерно год назад он завоевал этими бройлерами сперва район, потом – город, а теперь и на всю область распространяется. У него есть и другие дела, не такие заметные. И не бройлеры сделали его самым богатым в окрестностях человеком. Но если так пойдет дальше – он восстановит в России монархию, потратив на это менее трети своих доходов, коронуется и действительно станет Александром Четвертым. Мои снимки войдут в учебники истории – но вряд ли я получу за них гонорар.
Корона ему пойдет – если чуточку набекрень. Он то, что называется – импозантный мужчина с благородной сединой. И плюньте в бороду тому, кто скажет, будто его величество начинало в мясном павильоне нашего центрального рынка. Рубщиком мяса. Правда, говорят, гениальным рубщиком.
– Как ты, Васька? Все там же? – понимая, что меня уводят, зачастил я.
– А ты? Не ушел из школы?
– Ушел.
– Куда?
– На вольные хлеба.
Не время и не место было для такого разговора. Но нам обоим с равной силой хотелось где-то посидеть, хоть в парке на скамеечке, и вспомнить, как сплавлялись по дикой речке Берладке, перевернулись и выплывали, теряя сапоги, рюкзаки и, непостижимым образом, мои документы из внутреннего, наглухо застегнутого кармана…
– Хорошие хлеба! – сказал Васька. С таким одобрением сказал, за какое и шею намылить не грех. При этом он глядел на пряжку моего ремня. Балерина я, что ли, чтобы талию соблюдать?
– Да уж не хуже твоих. А за каким это ты, сударь мой, Башариным гоняешься? Не за тем, у кого отпрыск учится в шестнадцатой школе?
Я как можно медленнее делал вид, что привожу в порядок содержимое своей сумки.
– Точно! Ты его знаешь?
– Отпрыска – знаю. А почтенного батюшку – на родительских собраниях встречал. Ну, еще когда класс ремонтировали.