В СССР я повидал все. Игорь Валентинович ОкуневЧитать онлайн книгу.
укладывали бетон и т.д. Работали по 10 часов в сутки с одним выходным в воскресенье. Работа для меня оказалась очень тяжелой. Мышцы моих рук из-за долгого пребывания в гипсе были атрофированы, и я не мог надежно удерживать ими лопату и носилки. К тому же в бригаде я был самым молодым. В работе я значительно отставал от других. Я проклинал себя за то, что записался на эту каторгу.
Через несколько дней вся бригада уже враждебно смотрела на меня. Чтобы избежать нежелательных конфликтов меня перевели на другую работу. Вдвоем с еще одним слабаком типа меня, я красил скамейки для городского парка. Работа была легкая, на свежем воздухе. С того места, где мы красили скамейки, открывался прекрасный вид на Енисей и покрытые лесом сопки. Я уже успокоился и думал, что такое удовольствие будет продолжаться до конца стройотряда.
Но люди в нашей бригаде были дьявольской породы – они уговорили командира отряда перевести меня на самую тяжелую работу. Местом этой работы были очистные сооружения. Огромные бетонные бункеры (банки) этих сооружений были до краев наполнены крупной щебенкой. Надо было очистить все бункеры от щебенки до самого пола. Работа была адская – многие взрослые мужчины отрубались на ней. От трения о щебенку, металлическая часть совковой лопаты истиралась до самой ручки за несколько часов работы.
Неожиданно для самого себя, я стал работать там, ни в чем не уступая другим. Рядом со мной работал здоровый парень, отслуживший в Морфлоте. В редкие минуты перекуров, когда мы выходили из бункеров на свежий воздух, этот парень, чуть не плача, жаловался мне, что он вырубается от чрезмерно тяжелой работы. Наверно, он видел во мне более сильного человека, чем он сам. Но ведь совсем недавно я был последним слабаком. Что же произошло?
Очевидно, в стройотряде под влиянием режима и свежего воздуха я значительно окреп. Немаловажную роль в этом сыграло и питание. Кормили нас неплохо. К тому же я заметил, что чем больше я съедал пищи, тем выше была моя работоспособность. Поэтому я заставлял себя съедать всю свою пайку, не оставляя ничего. И еще я добавлял к этому как можно больше хлеба, который давали не ограниченно.
Мы досрочно закончили очистку банок и по традиции многократно кричали крепкое русское слово, обозначающее «окончание». При этом девушки делали это отдельно от парней – для приличия.
Потом я вернулся в свою бригаду на стадион. Работа там была полегче, чем на очистных. Я включился в работу на всю свою мощь, которая в последнее время значительно возросла. Теперь многие члены бригады уже не успевали за мной. Враждебность ко мне еще более усилилась.
В бригаде я оказался изгоем. Это вызывало во мне глубокие душевные переживания. Но после одного случая я на некоторое время воспрянул духом. К нам на стадион приехал фотокорреспондент местной газеты, чтобы сделать снимок какого-нибудь бойца бригады. Присматриваясь к нам, он долго выбирал подходящего человека. К моей большой радости он выбрал меня. Конечно, он не знал, что я в бригаде был изгоем. И никто ему об этом