Вселенная «Мастера и Маргариты». Книга 1. Фима ЖиганецЧитать онлайн книгу.
отказали тогда.
Отказали, конечно, не в паспорте, а в прописке на территории крупных городов.
ВВЕДЕНИЮ ПАСПОРТНОЙ СИСТЕМЫ БУЛГАКОВ УДЕЛЯЛ в своём произведении особое внимание. Об этом свидетельствует эпизод одной из редакций романа, датированный 7 января 1934 года. Мастер здесь ещё называется поэтом. Так вот, когда нечистая сила освобождает для него и Маргариты их прежнюю квартиру и предлагает поэту туда вернуться, следует любопытный диалог:
«– Я, – заговорил поэт, покачнулся от слабости, ухватился за плечо Маргариты, – я предупреждаю, что у меня нет паспорта, что меня схватят сейчас же…
Сидящий внимательно поглядел на поэта и приказал:
– Дайте гостю водки, он ослабел, тревожен, болен.
Руки протянулись к поэту со всех сторон, и он отпил из стакана. Его заросшее лицо порозовело.
– Паспорт, – повторил он упрямо и безумно.
– Бедняга, – сочувственно произнёс хозяин и покачал головой, – ну дайте ему паспорт, если уж он хочет.
Коровьев, всё так же сладко улыбаясь, протянул поэту маленькую книжечку, и тот, тревожно косясь на пол, спрятал её под кацавейкой».
Согласитесь, неразумно предполагать, что подобный эпизод мог возникнуть в романе случайно. Правда, в окончательном тексте паспорт исчезает:
«Коровьев швырнул историю болезни в камин.
– Нет документа, нет и человека, – удовлетворённо говорил Коровьев…
– Вы правильно сказали, – говорил мастер, поражённый чистотою работы Коровьева, – что раз нет документа, нету и человека. Вот именно меня-то и нет, у меня нет документа.
– Я извиняюсь, – вскричал Коровьев, – это именно галлюцинация, вот он, ваш документ, – и Коровьев подал мастеру документ».
Казалось бы, замена паспорта безликим «документом» должна свидетельствовать в пользу версии Соколова. Но это не так. Ведь оставил же писатель паспорт в лапах у Бегемота! Отчего же Булгаков вырвал маленькую книжицу из рук мастера? Или опять всё спишем на «рассеянность» автора романа?
Ответ напрашивается из сравнения отрывков. В первом поэт рисуется совершенно раздавленным, «потерявшим лицо», как любят выражаться японцы. Мы видим, что он смертельно напуган. Поэт принимает правила игры того общества, которое его растоптало. Мастер из «канонического» романа, несмотря на все пройденные испытания, сохраняет собственное достоинство. Его упоминание о документе продиктовано не страхом. Это, скорее, горькая ирония. Он не боится государственной системы подавления личности, но в то же время принимает её как данность, от которой никуда не деться. Мастер лишь констатирует, что в этой реальности ему места нет. У него отсутствует входной билет. И тогда Коровьев демонстрирует, что советская власть и её атрибуты – всего лишь мистика, «галлюцинация». Дьявольской силе ничего не стоит изменить эту самую призрачную «реальность».
Эпизод с паспортом остался в сатирической сцене романа, но был изменён в сцене драматической. И для этого у Булгакова тоже были