Горькое логово. Очень маленькое созвездие – 1. Ольга АпреликоваЧитать онлайн книгу.
но… Я не помню толком, как и что… Не умею еще, не помню; так, все… наугад… Нельзя ведь через Равнины вслепую летать. Одно спасло, что ты есть, и можно к тебе. Ты -как невидимый маяк, как путь. Прости, что было страшно. Но я не умер бы, я знаю. Я видел. Ведь еще же ничего не началось. Да и потом, ты ведь был там… И в ЛЕСУ ты тоже был. Ух, я понял. Я по твоему следу пролетел, да?
– А может, тебе приснилось? – улыбнулся он, но глаза, синие волчьи глаза его выдали.
– Я никому не скажу, – снисходительно пообещал Сташка.
Он зажмурился на солнце, потом сквозь сине-зеленые лучи в ресницах взглянул на этого родного человека, который смотрел на него теплее, чем любой человек на свете. Хотя ничего добродушного в нем не было, одна зоркая сила. И радость, и огромная, до неба, любовь. Конечно, он знает, что на самом деле является его любимым волшебным родным волком. Но болтать об этом вслух глупо. Еще глупее, чем про Сеть и бессмертие. Сташка вздохнул, чуя: этот человек с неуловимо волчьими глазами – центр мира. Маяк над черным и бездонным океаном. Заговорил:
– Ты – не как все… И я знаю про себя, что тоже не такой, как все, знаю, что во мне слишком много… Толком еще не понимаю, чего, но оно – такое тяжелое… Не знаю, как себя вести здесь, в новом времени. Я вроде бы знаю тебя, помню… Но ты… Хотя мы родные – ты ведешь себя так, будто тебе сейчас нужно скрыть что-то ужасно важное, главное именно от меня… Так правда нужно?
– Да. Пока – да. Все узнаешь в свое время.
– Ну… Ты большой, знаешь лучше… Мне без тебя – вообще никак. То есть я, конечно, не самоубьюсь, если прогонишь, но… Но все как-то теряет смысл. Становится тяжелым, таким тяжелым, что сразу на дно. И лодка дырявая, и темно, и непонятно, где берег. Я не могу точнее говорить. Я в этой памяти невидимой, как в паутине. Бегу по следу, и все. Вслепую. Тебя только вижу. Как маяк во мраке.
Ярун прижал его к себе:
– Я знаю. Хватит: не беги никуда. Остановись. Добежал уже, понимаешь? Вот он, твой маяк. Твой дом. Успокойся. Ты со мной, ты мой. Все хорошо. Молодец, что понимаешь – один только пропадешь зря. Но ты больше не один. Ты мой. Ты дома. Подрастешь и во всем разберешься. Летать будешь высоко.
– Летать… Вырасти бы. Яр, что я должен буду сделать? Чтобы тут насовсем-насовсем остаться? С тобой? Кем стать?
Пока говорил, все вокруг почему-то отломилось от земли и плавно поплыло угловатыми черно-белыми орнаментами. Сквозь их решетки он вдруг разглядел, что родной человек, так близко сидящий напротив, страшно древнее и сильнее всех на свете людей, вместе взятых. И его сердцу нужен бродячий чокнутый заморыш? …Но ведь нужен, если Сташка здесь, если они так точно в цель, с полуслова понимая, разговаривают, будто давно знают друг друга, так откровенно и тепло, да еще на языке, которого почти никто больше не знает. Вся суть этого грозного человека жутковато точно заняла в душе именно тот глубокий, кровью подплывший, резкий отпечаток, который когда-то оставила раньше и который до сих пор пустовал. Не по нему ли ныла душа всю