Русь: имя, образы и смыслы. Михаил СеряковЧитать онлайн книгу.
реке, пусть даже средних размеров, а именно о великой и полноводной реке. Также следует отметить, что название мифической рыбы Кара, живущей в водах Ранхи, иранцы заимствовали от своих северных финно-угорских соседей (общеуральское kala – «рыба»)156. Это обстоятельство дополнительно подтверждает, что Ранха находилась в зоне контактов предков обоих этих народов.
Несомненный интерес представляет и еще один миф, изложенный в «Ардвисур-яшт»:
Молился Ардви-Суре
Тот Паурва вдохновенный,
Трайтаоной могучим
Заброшенный высоко
В обличье хищной птицы.
Вот так там и летал он,
Летал три дня, три ночи
И вниз не возвращался
Он к дому своему.
В конце же третьей ночи,
Когда заря сверкнула,
Взмолился на рассвете
Тогда он Ардви-Суре:
«Благая Ардви-Сура,
Скорей спеши на помощь,
Мне окажи поддержку,
И тысячу свершу я
Что хаюму содержат
Молочных возлияний,
Очищенных, священных,
Если живым достигну Земли,
Ахурой данной,
Воды широкой Ранхи
И дома своего»157.
Богиня пришла на помощь к своему почитателю и забросила его домой. Поскольку в данном мифе иранская богиня Ардви-Сура Анахита упоминается если не у самой Ранхи, то, во всяком случае, в относительной близости от нее, с этим следует сопоставить еще одну весьма интересную черту, характеризующую эту же богиню. В том же гимне Анахита описывается как богиня, одетая в бобровую шубу:
Бобровую накидку
Надела Ардви-Сура
Из шкур трехсот бобрих,
Четырежды родивших…158
Однако бобры ни на территории современного Ирана, ни на территории Средней Азии, откуда далекие предки современных иранцев могли прийти на Иранское нагорье, не водятся. Кроме того, общеиндоевропейское слово b(h) ib(h) er/b(h) eb(h) er первоначально означало просто «коричневый», «блестящий». Живущее в воде животное оно стало означать только у ограниченного круга народов: авест. bawra-, bawri-, лит. bebrus/ bebras, прус. bebrus, русск. бобер, др.-в. – нем. bibar, др.-англ. beofor. Весьма показательно, что в санскрите данный корень продолжал означать просто определенный цвет, а не бобра, что говорит о том, что название бобра появляется у иранцев относительно поздно, уже после распада индоиранской общности. В этом же ареале он оказывается связан с нижним миром: в Авесте бобер связан с богиней вод Анахитой, в славянских песнях «черные бобры» соотносятся с корнями Мирового древа, а в латышских народных песнях божественные близнецы пляшут в шкурах бобра и выдры. Отметившие все эти данные, Т.В. Гамкрелидзе и В.В. Иванов констатируют: «Эти особенности балтийской, славянской и авестийской традиций, не находящие параллелей в других индоевропейских традициях, подтверждают в культурно-историческом плане вторичность приобретения особой значимости этими видами животных…»159 Н.Л. Членова, рассматривая древние контакты иранских племен с финно-уграми, выдвинула гипотезу, что данная характеристика