Он говорит. Владимир БерезинЧитать онлайн книгу.
тестов и всяких списков.
Ну там “Шесть свойств хорошего брака”, “Семь поводов для развода”, “Восемь обидных фраз”, “Девять слов, которые она ждёт от тебя”…
Всё построено на списках.
Тоже индустрия, чего уж там.
Я помню, сидел в Главке на совещаниях. Доставал из папки листик, чистый лист – клал перед собой, и в тот момент, когда начальник начинал речь, делал первое движение ручкой. Рисовал циферку “1”, а после неё сразу ставил точку. Начинался отчёт. Потом шла какая-то загогулина, потом слова “усилить контроль”.
Потом цифра “2”.
У меня сотни таких бумажек оставалось, пока я их на даче не спалил в печке.
Пропали все мои списки.
А сейчас мне кажется, что мир постарел вместе со мной. Распались какие-то связи.
У мира вокруг меня – маразм, он ходит под себя. Слова давно не складываются в узор, не пересекаются, а лежат грудами.
Прямо как трубы и крепёж, которыми я занимался.
Лежат и ржавеют – да и Главка нашего след простыл.
Мир изменился. Но у него, этого мира, время от времени случаются просветления, и мироздание что-то вспоминает. Слабеющий ум мироздания цепляется за надписи на стене, сделанные им же – в момент угасания сознания. Эти записи пронумерованы.
1. – усилить контроль.
2. – неразборчиво.
3. Три причины, которые губят всякое начинание.
Четыре способа похудеть.
Вот и всё».
Он говорит: «Вы вот вспоминали о кроссвордах, так я скажу, что в кроссвордах вся наша жизнь.
У меня есть один родственник. Дальний, не кровный родственник, кисель и вода были перемешаны в нашем родстве.
Как-то он позвонил мне.
Пожилой человек, лицо которого я почти забыл, долго тяжело дышал в трубку и, наконец, произнёс:
– Есть такой писатель… По фамилии… Фамилии… Полевой.
– Он умер, – печально сказал я. И приготовился что-то сказать о безногом лётчике, переноске семнадцати килограммов золота по немецким тылам и тонком литературном журнале для молодёжи.
– Он написал одну пьесу… – уточнил мой родственник. – Она может кончаться на “о”.
Дело было в том, что мой родственник был заядлым кроссвордистом. Не знаю как сейчас, но тогда общество кроссвордистов было похоже на литературоведа Виктора Шкловского, что уверял, что он и рыба, и ихтиолог в одном лице. Кроссвордисты составляли кроссворды, сами разгадывали, а неразгаданные отсылали в газеты. Это был целый бизнес.
– Он, по-моему, не писал пьес, – неуверенно ответил я.
– Нет, писал. Точно. Оканчивается на «о».
Тут я понял, что имеется в виду не автор замечательной книги о замечательном человеке.
Здесь имелся в виду человек, которого сожрало либеральное общественное мнение, потому как оно не менее стозевно и лаяй, чем самодержавие. Причём Полевого жрали с двух концов – за нелюбовь к “Ревизору” и поношение Кукольника. И никто не читал его теперь, кроме сумасшедших литературоведов. И я, хрен с горы, конечно, не читал этой пьесы,