Записки анастезиолога. Александр Е. ИвановЧитать онлайн книгу.
войну?
– Ну как в какую? С немцами.
– Ну в общем-то да, правильно. Ну, если интересно, расскажу.
Давно было замечено: если кто из идейных стариков, не важно, коммунист он, беспартийный, главное, чтобы сознание было насквозь пропитано советской идеологией, в последнем своем сенильном бреду начинал видеть Ленина – все, конец близок. И было нам очень интересно, почему ни один из стариков после появления перед его глазам образа вождя не протягивал больше месяца. Бред с Брежневым в качестве главного персонажа длился годами, пример тому был Царь из шестой психбольницы, чью дочку, Аэлиту, по его словам, лично застрелил генеральный секретарь. Царь жил долго, ходил в короне из фольги и раздавал свои рисунки трем поколениям студентов. Хотя, его послушаешь, порой задумаешься, а кто тут нормальный? Царь постоянно рисовал, а рисовал он чаще всего Кремль, Спасскую башню с каким-то часовым механизмом внутри и объяснял:
– В Кремле десять тысяч шестеренок, все работают, но одна из них была с браком. Поэтому я здесь (то есть в дурдоме).
И над рисунком часто красовалась надпись «Велика Сибирь…». Задумаешься. Не так давно, кстати, Царь помер, жаль.
Видевших в бреду Хрущева как-то не попадалось. Мелковата фигура, сознание советскому народу не поцарапала. Ну а бреда со Сталиным я тоже не встречал, возможно, его давили в зародыше вместе с носителями.
Сам понимаешь, как движется наука? От накопления фактов к анализу. Первый факт, помню, предоставила соседка, Гуттенберг Ирина Соломоновна, интеллигентнейшая женщина, учитель французского языка, при этом идейная коммунистка. В своей квартире она хранила все подшивки газеты «Правда» с 50-х годов. В ее однокомнатной квартирке было тесновато. На заре маразма она выходила на лестницу в нижнем белье и кричала: «Руки прочь от Фолклендов! Кому верить? Тэтчер верить? Рэйгану верить?» В знак протеста заворачивала в старинный номер «Правды» кусок дерьма и вышвыривала его в коридор с криком: «Вот вам, держите!» Покойный супруг Соломоновны был в прошлом солидным партаппаратчиком, во времена Хрущева трудился в ЦК. Бабка реально встречалась с Никитосом на банкетах, которые тот от души любил. Этим ее рассказам вполне можно было верить. Разок проговорилась, что была знакома со Сталиным. Факт близкого знакомства был сомнителен, но случайная встреча на каком-нибудь собрании была не исключена. Но когда старуха заговорила о Ленине, все стало понятно. Маразм дошел до критической точки. Через пару недель заметил, что на лестнице вонять стало меньше, броски говном прекратились. Вскрыв с околоточным милиционером двери (старуха была одинока), обнаружили ее в кресле, в стадии вторичных трупных изменений. Худенькое тельце в тесном помещении высохло, по примеру любимого вождя готовилось к мумификации, поэтому запаха разложения никто не почувствовал.
Второй случай. Помню, как, разбирая книжные полки покойной бабушки, наткнулся на иллюстрированное издание, книга «Ленин и дети». С картинками, подчеркивающими скромность и непритязательность вождя в быту.