Тайна тринадцати апостолов. Наталья АлександроваЧитать онлайн книгу.
стерегающе кашлянула.
Не поняли. Или просто не услышали. Девчонка повисла на своем парне, и они самозабвенно принялись целоваться. Ну что тут будешь делать?
Елизавета Петровна встала и огляделась. В зале, кроме парочки, не было никого. Только адмирал Морозини с портрета смотрел сурово да монах слегка улыбался – дело молодое…
Но все же это непорядок.
– Молодые люди, – строго сказала Елизавета Петровна, – здесь все-таки музей, а не ночной клуб! Ведите себя прилично!
Девчонка оторвалась от своего парня и оглянулась удивленно – а что такого?
– Точно, не ночной клуб, – сказал парень с насмешкой, и в глазах его Елизавета Петровна отразилась вся – немолодая усталая женщина, одетая слишком скромно, чтобы не сказать бедно.
И очки сегодня утром сломались, так что пришлось наскоро залепить оправу клейкой лентой, и туфли старые, со стоптанными каблуками, она не выбрасывает их, потому что удобные очень, а то в новых-то целый день не отсидишь…
Елизавета Петровна скосила глаза на портреты, словно ища у них поддержки. Кардинал смотрел равнодушно, точнее, вообще в сторону посетителей не смотрел. Зато во взгляде адмирала Морозини прибавилось суровой непреклонности, он сжимал свой жезл твердой рукой. И даже монах, кажется, перестал улыбаться.
Елизавета Петровна еще больше выпрямила спину, так что теперь ей удалось взглянуть на парочку сверху вниз.
– Люди приходят сюда, чтобы смотреть на прекрасное, – отчеканила она, – а целоваться можете в другом месте. Вы меня поняли?
– Я понял, – кротко сказал парень, хотя в глазах его прыгали чертики, – люди приходят сюда, чтобы смотреть на прекрасное, особенно в этом зале.
Девчонка фыркнула, и Елизавета Петровна закончила про себя фразу парня: «А что тогда здесь делаешь ты, музейная серая мышь? На тебя-то уж точно смотреть никто не захочет, оторопь берет…»
Елизавета Петровна недаром была тезкой знаменитой российской императрицы, чем очень гордилась. Она смотрела на парня твердо, не мигая, и даже во взгляде ее появилась суровая непреклонность адмирала Морозини. Не зря говорят – с кем поведешься, от того и наберешься.
Парень первым отвел глаза. Девушка потянула его за рукав, и они ушли, едва слышно перешептываясь. Елизавета Петровна расслабила мышцы лица и плюхнулась на стул. Все же эти мелкие стычки несколько выводят из себя. Может быть, сменить работу? Да куда она пойдет в свои без малого семьдесят лет…
Тяжело вздохнув, Елизавета Петровна снова зябко поежилась и решила выпить чаю. Хотя до перерыва еще час, она должна согреться. А то еще заболеет.
И то сказать – осень, скоро наступят холода, сегодня в маршрутке какой-то мужчина всю дорогу надсадно кашлял, разнося вирусы по всему салону.
Елизавета Петровна вышла из своего зала и тщательно заперла дверь. Вот удобство углового помещения – дверь всего одна. Раньше они уходили, просто повесив в проем малиновый шнурок, и дисциплинированные посетители знали, что в этот зал входить нельзя. Но после случая кражи картины[1] руководство музея распорядилось двери запирать.
Елизавета Петровна вернулась минут через сорок. И то торопилась, да ведь идти еще по этим залам минут десять. Итого туда и обратно двадцать, да двадцать минут на чай, меньше никак нельзя.
Ничего, будний день, народу в музее не так много, переживут посетители, если портреты не увидят. И без них в музее есть на что посмотреть. После чая она согрелась и приободрилась, так что отперла дверь твердой рукой и вошла в зал.
Что-то было не так. А именно: на полу посреди зала лежал человек. Лежал он ничком, так что лица не было видно.
Первым чувством Елизаветы Петровны было возмущение. Да что же это такое, что эти посетители себе позволяют? Разлегся посреди зала, как у себя дома! Она не подумала, что дома люди все же не лежат на полу. Вся во власти праведного гнева, Елизавета Петровна решительно шагнула вперед и оказалась рядом с лежавшим.
– Товарищ! – от волнения она забыла, что такое обращение уже давно вышло из моды. – Товарищ, немедленно вставайте! Здесь все-таки музей, а не пляж!
Лежавший не шелохнулся. Елизавета Петровна наклонилась, чтобы тронуть его рукой, потрясти за плечо, но ее остановила непонятная робость. Мужчина лежал неподвижно.
Елизавета Петровна вдруг почувствовала, что перед глазами у нее встала мутная пелена. Ей показалось, что что-то не так с затылком мужчины, а затем она увидела, что какое-то темное пятно расплывается вокруг лежащей головы. Дрожащими руками Елизавета Петровна сняла очки, чтобы протереть их чем придется, и проклятые очки выпали у нее из рук прямо на лежащего человека.
– Эй! – Она наклонилась за очками. – Эй, гражданин, вам плохо?
До нее дошло, наконец, что живой человек не может быть так неподвижен. Она бестолково шарила рядом, пытаясь поднять очки, и совсем близко увидела лужу вокруг головы. И поняла ясно, что это не что иное, как кровь, что человека ударили по голове чем-то тяжелым и он вполне может быть мертв.
См. роман Н. Александровой «Бассейн в гареме».