Наследник. Андрей ВиноградовЧитать онлайн книгу.
Потерплю».
Наконец на меня наведен профессионально-сочувственный взгляд. Мне нельзя его пропустить. Я и не пропускаю. Принимаю. Как было задумано – глаза в глаза. Я во всеоружии: неподвластный воле случайно вырвавшийся порывистый вздох. Он на три такта. Двухтактный слишком мелодраматичен, однотактный свидетельствует об успокоении, а мне… – какое там успокоение?! Палец у виска. Не пистолетом и не средний тоже. Мизинец. Просто разминает кожу. Одну руку пришлось из-под себя выпростать. Словно втираю мысль, а она никак не втирается, но и от пальца не отлипает. Помните собачье говно на подошве и коврик под чужой дверью? Одно и то же.
Надо бы спросить что-либо умное, а не спрашивается.
– Голубчик…
Как точно определил! Умница! Молодцá! Столовский голубчик. Размокший капустный лист, нафаршированный чем-то непотребным, весьма вероятно недоброкачественным. В моем случае даже сомневаться не приходится, как выяснилось. И при этом в масштабе тарелки прискорбно мелок. Не голубец – голубчик! Телом и духом мелок. А уж в масштабе Вселенной… В масштабе Вселенной я вообще незаметен. Классно все разложил по полочкам, и ни одна не перекосилась. «Черта лысого я тебя из банки выпушу, Домовошка. Сиди там и считай своих косоглазых баб! Решительно никаких послаблений шельмецу! Мебель он, видите ли, крушить вздумал…»
– Да, доктор?
– Я вас понимаю.
– Я верю.
– Мне не следовало бы вам этого говорить, но… Все же один шанс есть.
Злосчастная муха чертовски мешает сосредоточиться. По моим представлениям, в стекле уже должна появиться вмятина. Я оглядываюсь на окно и только тут до меня вроде как доходит смысл последней фразы врача. Все, что летало, потрескивало, умолкает как по команде. Если изнутри я обклеен обоями, то они обваливаются все разом. Но внутри я неровный, поэтому красить будет трудно. И цвет… С выбором цвета – полная сумятица в голове. Красный? А если больная кровь меняет цвет? Может, об этом спросить? Ге-ни-ально тупо.
– Шанс? Доктор, вы это серьезно?
В этот миг дверь ординаторской распахивается и на пороге возникает странная бесформенная фигура в пижаме. Собственно, это пижама бесформенная, потому что фигура под ней даже не угадывается. Странность же объясняется небольничным происхождением одеяния. Никак не вписывается пижама в унылый и неприхотливый здешний антураж. Явно домашняя. В отделении пациенты довольствуются байковыми халатами. Халаты истерзаны больными телами, такими же душами и частыми стирками. Ничего ободряющего – таков смысл отечественного здравоохранения. Зато если повезет, и где-то в пределах неведомого ляжет фишка в пользу страдальца, то восторг от преодоления хвори с лихвой перекроет и без того быстро забывающиеся издержки. Поскольку на лопатки удалось положить не только болезнь, но и всю систему! Страну!
Каждое выздоровление от недуга – это маленькая, очень личная революция. Незаметная, непубличная. Потому что мы суеверные, а гордыня – грех.
Можно для развлечения однополых близких присочинить