Мир позавчера. Чему нас могут научить люди, до сих пор живущие в каменном веке. Джаред ДаймондЧитать онлайн книгу.
друг с другом и никогда раньше не встречались, но при этом между ними в настоящий момент не происходило никаких стычек. В 1931 году такое и представить себе было невозможно: тогда встречи с незнакомцами случались редко, они были опасными и часто кончались насилием. Да, в аэропорту присутствовали два полисмена – предположительно для поддержания порядка, – но на самом деле собравшиеся и без них сохраняли бы спокойствие: просто потому, что знали, что никто из незнакомцев на них не нападет и что они живут в обществе, где достаточно полицейских и солдат, готовых вмешаться в случае конфликта. В 1931 году полиции и правительственной власти не существовало.
Люди в аэропорту имели право лететь или добираться иным видом транспорта в Вапенаманду или любое другое место Папуа – Новой Гвинеи, не получая на это никакого особого разрешения. В современном западном мире мы воспринимаем свободу передвижения как само собой разумеющееся право, однако раньше подобная свобода была явлением исключительным. В 1931 году ни один новогвинеец, родившийся в Гороке, никогда не был в Вапенаманде, расположенной всего в 107 милях к западу; сама мысль о возможности проделать путь из Гороки в Вапенаманду и не быть при этом убитым, как неизвестный чужак, на протяжении первых же десяти миль от Гороки, никому и в голову бы не пришла. Однако я только что преодолел 7000 миль от Лос-Анджелеса до Порт-Морсби – расстояние, в сотни раз большее, чем суммарный путь, который мог бы в течение всей жизни проделать от места своего рождения любой представитель традиционного сообщества новогвинейских горцев.
Подытоживая все эти различия между 1931 и 2006 годами, можно сказать, что за последние 75 лет население горных районов Новой Гвинеи пережило изменения, на которые у значительной части остального мира ушли тысячи лет. Для отдельных горцев изменения произошли еще быстрее: некоторые из моих друзей-новогвинейцев рассказывали мне, что всего за десять лет до нашего знакомства они еще изготавливали каменные топоры и участвовали в традиционных сражениях между племенами. Сегодня граждане индустриальных государств воспринимают как должное все фрагменты картины 2006 года, которые я описал: металлические изделия, письменность, технику, самолеты, полицию и правительство, ожирение, контакты с незнакомыми людьми без страха, гетерогенное население и так далее. Однако все эти черты современного общества сравнительно новы в масштабе истории человечества. На протяжении большей части тех 6 000 000 лет, что прошли с момента разделения эволюционных линий предков человека и предков шимпанзе, ни одно человеческое сообщество не обладало металлом и прочими признаками цивилизации. Эти приметы современности начали зарождаться в отдельных районах мира только в течение последних 11 000 лет.
Таким образом, Новая Гвинея[1] в некоторых отношениях является окном в мир, в котором человек обитал еще позавчера, если смотреть в масштабе всех 6 000 000 лет человеческой эволюции (подчеркиваю: в некоторых отношениях,
Терминология, которая используется при описании Новой Гвинеи, может сбить с толку. В данной книге я использую термин “Новая Гвинея” применительно к острову Новая Гвинея, второму по величине острову в мире (после Гренландии), лежащему у экватора к северу от Австралии. Туземных жителей острова я называю новогвинейцами. В результате случайностей колониальной истории XIX века остров в настоящее время политически разделен между двумя странами. Восточную половину острова с многочисленными прилегающими меньшими островами занимает независимое государство Папуа – Новая Гвинея, образовавшееся на месте бывшей немецкой (на северо-востоке) и английской (на юго-востоке) колоний, которые впоследствии управлялись Австралией вплоть до достижения независимости в 1975 году. Австралийцы называли бывшие немецкую и английскую части Новая Гвинея и Папуа соответственно. Западную половину острова, в прошлом часть Голландской Восточной Индии, с 1969 года занимает индонезийская провинция Папуа (бывшая Ирианская Ява). Мои полевые исследования проводились почти в равной мере как на востоке, так и на западе острова (