Коварство Золушки. Современные рассказы о любви (сборник). Олег РойЧитать онлайн книгу.
скорее, укол в адрес бывшего мужа, нежели вынужденная необходимость. Мужчина же, наоборот, представил все необходимые свидетельства того, что его работа связана с многочисленными командировками и у него нет никакой возможности навещать ребенка по расписанию. Лада истице отказала и, когда за участниками процесса закрылась дверь, сказала секретарю:
– Вот так и заканчивается большинство любовных историй: определением местожительства ребенка и расписанием свиданий с ним одного из родителей.
– Вы – пессимистка, Лада Андреевна.
– Я – реалистка. Жить, Машенька, надо головой, а не сердцем.
– Но это же так скучно!
– Скучно? – Лада не поняла эмоционального порыва юной девушки. – А мир вообще не слишком весел. И нужно быть морально готовым ко всей той грусти, что его наводняет. А еще лучше себя от этой грусти как-то огораживать. А не то…
– Что?
– Не то получится так, как со следующими гостями. Давай помолчим минут пять.
Маша с готовностью кивнула и застыла на месте, боясь шелохнуться. Душа Лады ликовала. Вот еще одно доказательство того, что пиетет и уважение она внушает и молодежи, несмотря на отсутствие на лице килограмма косметики и шпилек на каблуках. Откуда женщине было знать, что за глаза помощница называет ее «старой грымзой» и, не стесняясь, копирует манеру смотреть на свидетелей по делу поверх очков? Об этой стороне жизни Ладе было ничего неизвестно. Ей была знакома только та, в которой она сидела в смежной с залом суда комнате и дышала, дышала, дышала.
Последнее слушание было именно тем, документы по которому изучала дома. Такие дела Лада не любила. Нет, никогда не колебалась и не думала нарушить закон, но все же осадок оставался. Она не жалела женщин, не заботящихся вовремя о своем будущем, но ее угнетала мысль о невольном пособничестве жадным мужчинкам, не желающим отрезать хотя бы кусочек пирога бывшим женам и детям. Жены – ладно, дело десятое. Но разве бывают бывшие дети? Кроме того, Лада не могла не чувствовать и не осознавать, что каждая из истиц, которым приходилось отказывать в возможности поровну разделить имущество (если бы оно было, то разделила бы, конечно, но как делить то, чего нет?), уходила из суда, унося в себе, а то и изрыгая проклятья в адрес не только бывшего мужа, но и «купленной с потрохами судьи, в которой нет ничего человеческого». Хотелось крикнуть вслед каждой из них: «Я действую в рамках закона!»
Но кричать что-то после объявления заседания закрытым было не положено. Тем более судье. Вот и молчала.
– Зови! – крикнула Лада Маше и завернулась в мантию. Во время таких процессов она всегда надевала мантию, чтобы подчеркнуть: она подчиняется только закону, а не эмоциям или женской солидарности.
Все закончилось гораздо быстрее, чем предполагалось. Истица не истерила, не умоляла и не плакала, сказала, что все понимает и предполагает, что суд не сможет удовлетворить ее просьбу (она так и сказала – «просьбу»), потому что у нее нет ни малейших доказательств настоящего «богатства этого человека». Когда женщина произносила речь,