Поэзия садов. Дмитрий ЛихачевЧитать онлайн книгу.

      Обычно природа в Средневековье – и в Древней Руси, и на Западе – выступает как фон для сцен из человеческой жизни, портретов, изображений. Это же характерно и для эпохи Возрождения. В этом, очевидно, сказывалось представление о природе как о служанке человека, ее полезности для человека и о символическом значении отдельных явлений природы. Вместе с тем в Средние века природа выступает в литературе и фольклоре и как действующее начало: сочувствующее человеку или нечто символизирующее в его жизни и в отношении к нему Бога.

      Отсутствие статических описаний природы или описание только «полезной» для человека стороны природы в хождениях в Палестину (например, в «Хождении игумена Даниила») не служит еще основанием предполагать, что в Древней Руси не было эстетического отношения к природе и не было потребности в садах. Статических описаний природы не было, как не было вообще статических описаний одежды, быта, социального устройства и т. д. Внимание писателя было обращено исключительно на изменения, на события. Замечалась динамика, а не статика. В литературе преобладал рассказ над описанием. Характерно в этом отношении «Слово о полку Игореве», где о природе говорится только в случае ее участия в судьбе русских людей, где нет никаких описаний – даже битвы Игорева войска с половцами, а есть только взволнованное повествование о событиях и лирические отклики на эти события с минимумом описательности. Что же касается до того, что в хождениях описываются по преимуществу «полезные» стороны природы (плодородие земли, приносимые ею плоды), то в этом именно выражалась одна из важнейших сторон средневековой эстетики: эстетическое не было отвлеченно просто «красивым» – красивым признавалось не только то, что было красивым зрительно, но что могло услаждать также слух (пение птиц, игра на различных инструментах и пр.), вкус (редкие плоды), обоняние (отсюда обычное требование к цветам и садам в целом – благоухание).

      Аналогичное явление мы можем наблюдать и в средневековой литературе Запада. Вильгельм Турский в своей истории Крестовых походов так же, как и игумен Даниил, обращает внимание на плодородие почвы, на изобилие плодов, даже на вкус воды, удобство расположения местности. Такими замечаниями сопровождает он рассказ о Босфоре, Дураццо, Тире, Антиохии и пр. Аналогичные впечатления отличают и другие западные описания стран Ближнего Востока Буркада Монте-Сиона, Епифания, Ульриха Лемана и мн. др.

      О внимании к природе, к ландшафту мы можем судить не столько по литературе, сколько по тому, как строились города, как выбиралось для них место, в каких местах ставились церкви и основывались монастыри.

      В Древней Руси ценили пейзаж и подчиняли его собору, монастырю, городу. Блестящим образцом организации огромного пространства служил Новгород. От центра Новгорода, от храма Софии расходились административные «концы» Новгорода с радиальными улицами. Этим «концам» были подчинены все владения Новгорода – одного из самых больших государств Европы. Улицы, расходившиеся от центрального храма в разные стороны, обычно заканчивались