Фельдмаршал. Отстоять Маньчжурию!. Михаил ЛанцовЧитать онлайн книгу.
Не все так плохо, как тебе кажется. Если эта стерва еще не начала на нас наступление, значит, ей неизвестно, кто ее противник. Поверь, она не из тех, кто будет ждать у моря погоды. А значит, у нас еще есть время. И совсем не обязательно, что предатель Куропаткин. Может, это еще кто-то. Да и вообще – все что угодно могло всплыть. Дело сложное с множеством участников.
– Тогда почему его не убили?
– Он все время на виду. Это непросто. Да и кто знает, может быть, он прямо сейчас уже мертв.
– И все же, – настаивал Николай Михайлович. – Что нам делать, если предатель он?
– Обратимся к Евгению Филипповичу[42]. В конце концов, если в Маньчжурии японцы убивают русских офицеров, то почему бы им не убить еще одного? Или хотя бы ранить. Ранение же станет вполне подходящим поводом для снятия Куропаткина с должности. На лечение. А уж тут мы его долечим… – холодно усмехнулся собеседник.
Глава 8
21 мая 1904 года, Ляоян
Несмотря на прямой запрет соваться на Дальний Восток, великий князь Николай Михайлович все-таки вышел из положения. Напился. Проспался. Пришел в себя и уже в спокойном состоянии убедил своего шефа в разумности такого поступка. Ведь если Куропаткин предатель, то он все равно не рискнет что-то делать с великим князем, понимая, что это для него конец. Такое ему никто не простит. И так далее, и тому подобное. В общем, вышло вполне убедительно. Поэтому, не медля более ни дня, Николай Михайлович отправился в Харбин, а оттуда в Ляоян. Как частное лицо, разумеется.
Особая приятность заключалась в том, что на службе он не состоял, и о своем путешествии уведомлять никого не требовалось. Даже императора. А вот Куропаткину он телеграфировал о своем желании «навестить родственника», несущего службу как раз в Ляояне. Прозрачно намекая – готовь деньги.
Великий князь Борис Владимирович был Николаю Михайловичу троюродным братом. Отступив в марте из Порт-Артура[43], протирал штаны в ставке командующего армией. Никаких дел Куропаткин ему доверить не мог из-за хронического недостатка ответственности, но и выгнать не имел права. Все-таки великий князь, двоюродный брат самого императора. Тяготился этим обществом и выкручивался как мог. А тут еще один приезжает. Грусть-тоска. Да еще какая! Увидит же этот кадр все своими глазами и поймет, как его прокатили с ветерком в обещаниях. Ведь командующий тратил все выделяемые ему средства на дела и хищениями не занимался, в отличие от увещеваний.
Войска всецело готовились к боям. Укрепления строились ударными темпами. Снабжение налаживалось, включая опорные склады как в самом городе, так и на полевых позициях. Люди сыты, довольны, обихожены и вполне уверены в себе и своем командире. На все это требовались деньги. Он и так выкручивался, умудряясь обойтись теми скромными суммами, что ему выделяло правительство. Ведь бо2льшая часть средств, которые Россия тратила на войну, уходила отнюдь не на непосредственное финансирование полевой армии. Иными словами – денег, так нужных для организации беспорядков в Центральной России, у него не было и быть не могло.
Евгений Филиппович (Евно Фишелевич) Азеф – один из руководителей боевого крыла эсеров и одновременно секретный сотрудник Департамента полиции. Двойной агент, двойной предатель, действовавший только в своих интересах, используя обе структуры.
После того как брат Бориса Кирилл искупался в прохладной воде из-за гибели эскадренного броненосца «Петропавловск» на японской мине, они оба спешно покинули Дальний Восток. Владимир уехал на лечение в Германию, хотя, кроме легкого переохлаждения, испуга и оцарапанных ног, никак не пострадал в той морской трагедии. А Борис перебрался в ставку командующего Маньчжурской армией в Ляоян, подальше от ставших столь опасными боевых действий.