Мифы о русском пьянстве, лени и жестокости. Владимир МединскийЧитать онлайн книгу.
этом одна из причин того позорного поражения, того разгрома, который потерпела французская армия у этой речушки. Понтонеры навели мосты, а переправиться по ним армия просто не успела… Если бы было так холодно, как описывал потом Наполеон в своих воспоминаниях, они просто перешли бы по льду.
Эта речушка навсегда вошла идиомой «Березина» во французский язык. «Березина» в современном французском – это катастрофическое, полное поражение. «Березина» – так французские футбольные болельщики сегодня называют разгром с большим счетом.
Этот термин во Франции так же устойчив, как в России – шваль и шаромыжник. Слово «шаромыжник» произошло от «мон шер ами» – «мой дорогой друг»: так обращались к русским крестьянам умирающие с голоду французы. Ну а особо кичливых плененных «французиков из Бордо», видимо, претендовавших на куртуазное дворянское обхождение, наши заскорузлые смоленские мужички стали называть грубее – шваль – от шевалье (всадник, дворянин, помните – «шевалье д'Артаньян»). Видимо, были основания.
Еще во время Бородина Наполеон удивлялся – и спрашивал своих генералов, почему так мало пленных русских. Штабисты объясняли ему, что дело не в какой-то особой стойкости, просто русские не сдаются в плен, потому что всю жизнь воюют с турками. А турки, как известно, пленных не берут. Это, конечно, неправда от первого до последнего слова. Русские воевали не только с турками, они не менее успешно воевали с французами, итальянцами, немцами, шведами и прочая. Турки пленных брали и, отметим, довольно прилично к ним относились. А вот в плен русские не попадали, потому что это была Отечественная война – и они бились до последнего. Достаточно сказать, что рядовые русские солдаты во многих частях отказывались подчиняться офицерским приказам оставить Смоленск, и их приходилось уводить с передовой чуть ли не силой.
Между делом еще одна историческая справка. Специально для моих ожесточенных критиков в интернете, любящих подсчитывать с точностью до нескольких человек число погибших в битве при Бородино, эксгибиционистски выставляющих таким образом напоказ свою эрудицию или ублажающих собственные комплексы, даю несколько любопытных цифр из исследования профессора Дипакадемии МИД РФ, одного из крупнейших специалистов России по войне 1812 года Владлена Сироткина[21].
Цифры есть разные. Скажем, два научных редактора, которые занимались проверкой данных в этой книге, – Андрей Буровский и Геннадий Потапов – в них разошлись. Писатель Лев Вершинин, который поддержал меня в своем блоге, дал третью статистику… Правды – с точностью до одного человека мы не знаем. Оценки колеблются с шагом до 10 тысяч человек! Но факты таковы: потерь у наших было меньше, а пленные французы остались в России.
На 1 января 1813 года – война еще идет, наша армия в Европе – число французских (не в смысле национальности, а по принадлежности) пленных составляло приблизительно треть численности Великой армии. Более 216 тысяч человек. Они не все разбрелись по России, таких неорганизованных – как их называли