Не плачь. Мэри КубикаЧитать онлайн книгу.
внимания, он орет на телевизор, брызгая зеленой слюной.
– Фальстарт! – Он вскакивает с места и тычет пальцем в судью. Можно подумать, судья его слышит! – Ты что, слепой, козел? Был фальстарт!
Потом он снова садится.
Я смотрю, как он сидит за столом и ест. Замечаю, как трясутся у него руки. Интересно, отец понимает, что у него тремор, или нет? Я-то понимаю. Руки у него трясутся мелко и быстро всякий раз, как он что-то ими делает: берет куриный наггетс, отвинчивает крышку очередной пивной бутылки. Он напоминает мне дедушку, хотя у дедушки руки тряслись только от старости. Иногда отца так трясет, что мне приходится самому открывать ему пиво. Скажете, это непоследовательно? Чем больше он пьет, тем меньше дрожат у него руки; реакция парадоксальная. Руки находят покой, когда он совершенно нагрузится. Кажется, все должно быть наоборот, и все же дрожащие руки сразу говорят мне о том, сколько еще ему нужно выпить. Никогда не стоит спрашивать, сколько еще ему нужно выпить; либо он так пьян, что ничего не соображает, либо врет.
Сегодня отец явно выпил недостаточно.
Он снова быстро вскакивает и на чем свет стоит ругает тренера, который вдруг вскочил со своей скамейки и выбежал на поле. Ненадолго он снова садится, но почти сразу же вскакивает, когда мяч выбили из рук бегущего защитника. На этот раз он переворачивает стул. Он в ужасе смотрит, как «Гиганты» трусят по полю с мячом. Мне даже голову не нужно поворачивать, чтобы смотреть телевизор. Отец все повторяет, и я жду, когда он швырнет в телевизор недоеденный ужин. Вскоре он идет к холодильнику за пивом, проклиная всех «Львов» на поле.
– Сквоттеры! – вдруг произносит он, и я не сразу обращаю на него внимание. Наверное, он снова комментирует происходящее на экране. У кого-нибудь такая или похожая фамилия, или он так прозвал кого-то из тренеров или игроков. – Сквоттеры гребаные! – повторяет он. – Ты меня слышишь?
И тут я понимаю, что он все-таки обращается ко мне. Рубашка у него мокрая; ему все же удалось пролить на нее пиво. К подбородку прилип стручок фасоли. Вид тот еще!
Неожиданно я понимаю, что отец смотрит вовсе не на меня. Оборачиваюсь, слежу за его взглядом. Он смотрит в окно на ту сторону улицы. И тогда я снова вижу, как в доме напротив загорается и гаснет свет: есть – нет.
Как непроизвольное подергивание мышц. Как судорога. Тик.
Есть – нет.
Отец повторяет:
– Сквоттеры гребаные, опять заселились!
Он имеет в виду желтый, как школьный автобус, дом напротив. Дом, что называется, «с богатым прошлым»; про него предпочитают не говорить, хотя все о нем знают. Не в первый раз там селятся сквоттеры – незаконные захватчики. В разное время там обитали самые разные подонки общества. Вселится туда какой-нибудь бродяга, поживет немного и уходит. Обычно незаконные жильцы уходят сами, соседям не приходится вызывать полицию. И все же неприятно сознавать, что в пустом доме напротив нашего обитает какой-то бездельник.
На заднем дворе с ветки старого дуба свисают самодельные