Не люби меня осторожно. Рассказы и повести. 1999-2007. Константин ЗарубинЧитать онлайн книгу.
была нормальной девушкой и не гордилась втайне тем, что знает слово «полисиндетон», а просто знала его и всё.
Она была умна ненавязчиво и легко и всегда мечтала совместить безудержную общественно-научную карьеру с типовым женским счастьем, и даже тот лейтенант, за которого она в конце концов почему-то вышла, не мучился своей интеллектуальной немощью на фоне её ай-кью и устремлений, но в сторону считал всё это простительной бабьей придурью. Ибо она умела готовить не хуже, чем проводить параллели между старо-норвежским и средне-верхненемецким, и занималась любовью даже с большим энтузиазмом, чем делала доклады на многочисленных —ских чтениях, а что ещё нужно для счастья добротному, уравновешенному лейтенанту, да и в целом человеку. Но всё это произошло потом, после, позднее, спустя месяцы и годы, когда мне стало настолько всё равно, что я старательно впечатал случившееся в компьютер, словно оно случилось прямо со мной.
Я написал, что её звали Таня, и это было правдой ровно наполовину, а всё остальное было бы правдой на девяносто девять и более процентов, если бы минус я.
И вот я, который не я, знал её ровно два года – с октября до октября – и любил при встрече перебрасываться какими-то репликами, чтобы увидеть, как она ослепительно улыбнётся и окатит меня взглядом. У неё была совершенно нерусская улыбка и мягкий взгляд. Я смотрел, как Таня приближается – лукаво, достойно и осмысленно – и мне представлялось, что её жизнь нарезана аккуратными, уверенными дольками и выложена на длинное блюдо, затерянное в облаках и оксбриджах. На самом деле всё было прозаичней и отечественней, но всё равно хотелось надкусить пару долек, да только жизнь была кем-то / чем-то наполнена, и одно было важнее и неотложней другого, хотя и абсолютная фигня в действительности.
Один день в тогдашнем октябре выдался безумно солнечный и просматриваемый насквозь, в универе находился высокий и толстый гость из министерства образования, и ничего не надо было делать, и я пошёл ходить по самому культурному району в центростремительных направлениях, потому что она жила в его центре. В то время я лишь эпизодически торговал своей жизнью, то есть работал, и наличность не росла в моих карманах, и меня не отягощало желание прийти к ней с цветами-подарком. Я хотел лишь того, что мог, но я был бесконечно молод и мог почти всё. Опьянённый всемогуществом, я вошёл в её подъезд и поднялся по чистой лестнице, как будто не в России, а в европейской нереальности. Таня открыла мне, и вот, я переступил первый порог и прошёл среди шкафчиков, велосипедов, лыж и соседских дверей, и переступил второй порог, а она шла позади и запирала двери.
Сразу налево была кухня, как ей и следует быть. В кухне было много места и чисто, и посудомоечный агрегат, и древесные шкафчики с надписями «Бакалея», «Специи», «Соления», «Бабушкино творчество», и я спросил, а где же шкафчик «Приворотные зелья» или, скажем, «Философские камни», но Таня только – о-о-о! – улыбнулась и спросила, буду ли