Первый из могикан. Александр ГромовЧитать онлайн книгу.
Лежать пластом при тройной тяжести – уже физзарядка.
– Цып-цып, Двускелетный! Ути-ути…
Бронированный урод, равно похожий на черепаху и личинку крупного жука, радостно ползет ко мне – услышал. Первым делом игриво прихватывает жвалами мое запястье. Не всерьез, играючи. Захочет – отстрижет руку начисто. Но и я позволяю ему приближаться ко мне лишь тогда, когда ясно вижу: он хочет игры.
Ему игра, а я устал считать шрамы.
Достаю нож-пилу. Гранату ему лучше не показывать – рассвирепеет. Помнит, как его шарахнуло. А нож в его насекомом восприятии ни с чем опасным не ассоциируется.
Подранить его ножом я мог бы, это точно. Теперь знаю, куда надо просунуть лезвие и как повернуть. Наверное, смог бы и убить, да что это даст? Корабль играючи восстановит своего подопечного, а меня в любой момент может прихлопнуть, как муху. Без восстановления.
Когда я впервые подумал об этом, в голову залезла и другая мысль: чего ради продвинутые корабли-самки возятся со своими выжившими из ума самцами? Нежность, иллюзия материнства, радость заботы о несмышленышах – это ясно, но разве нельзя было модифицировать безмозглых Двускелетных во что-нибудь более разумное? Так-таки нельзя? При потрясающем воображение могуществе живых кораблей? Да не может того быть, чтобы нельзя!..
И сейчас же корабль дал ответ на невысказанный вопрос:
– У нас не было цели. Теперь цель есть. Ты предлагаешь нам кратчайший путь к ее достижению?
Ирония пополам с горечью звучала в его словах. И я все понял. Я понял, что безжалостно ткнул пальцем в «болевую точку» – живые корабли вовсе не стремились достичь своей цели как можно скорее. Их бы воля, так они бы отодвинули достижение цели в бесконечность. Да, достичь цели – радость. Но достичь ее и вновь остаться без цели и смысла существования – боль и ужас. Разумнее не форсировать, пусть все идет своим чередом: Двускелетные несмышленыши играют в космической песочнице, радостно разрушая чужие куличики, а взрослые заботливо и снисходительно пестуют малышню. Играйте, детки!
– Нюхай, Шарик, нюхай, – бормочу я, тыча рукояткой ножа между жвалами и пористым наростом – предположительно органом обоняния. – Нюхай, ну!
Жвалы клацают, но я успеваю отдернуть руку.
– Я не сказал «хватай», я сказал «нюхай». А теперь – апорт! Взять!
Швыряю нож абы как. Даже если он угодит в живую стенку помещения не рукояткой, а острием, кораблю это не повредит. Вероятно, нож даже не вонзится, а просто отскочит.
Так и есть.
Шумно сопя, Двускелетный лихо разворачивается на месте – маневренность у него что надо – и бросается за добычей. Клац – нож уже в жвалах.
– Апорт! Сюда тащи! Апорт, Бобик!
Двускелетный семенит ко мне, предвкушая удовольствие: сейчас моя роль в игре состоит в том, чтобы отнять у него нож-пилу, а его задача – не отдать. Жвалы у несмышленыша мощные, как гидравлический резак. Нож сработан из очень хорошей стали и только потому еще цел. Но у рукоятки вид плачевный.
– Фу, Полкан, фу! Отдай…
Мне