Вадим Козин: незабытое танго. Коллектив авторовЧитать онлайн книгу.
хухры-мухры! Бюро устраивало нас, певцов, не имевших постоянного места работы. Где я пел? В кинотеатрах. «Колосс» – был такой кинотеатр, «Гигант», как сейчас помню. Вот названия-то какие были.
Вадим Козин с друзьями. Конец 1920-х
Я уж говорил о дивертисментах. Был такой исполнитель старинных русских романсов – Дмитрий Алексеевич Камчатов. Он меня «учил жить». «Вадик, – говорил он мне, – я постарше тебя, послушай меня. У тебя – голос! Но не рви себя! Оставляй чуть-чуть! Пусть публика, а публика – дура! – знает, что у тебя есть кое-что в запасе!»
Благодарен я Дмитрию Алексеевичу, у меня до сих пор в запасе кое-что есть! Шучу, конечно, а может, и не шучу!
Сколько себя помню, подражал Давыдову, Морфесси, Плевицкой, Каринской, Шаляпину, не удивляйтесь! – нет-нет, не Собинову, он почему-то мне не нравился. Ну, вот и репертуар получился. Причем пел такие песни и романсы, которые мало кто исполнял. Здесь и бабушкин репертуар, и Вари Паниной (Васильевой), и, конечно, мамины песни! У меня есть цикл о маме, об этом после поговорим. Я даже пел совершенно забытые песни. Кроме меня, их никто больше не исполнял. Тогда это можно было. Ну, и слушала меня публика! Хотя бы «Пару гнедых»! Шутки шутками, а раз пять на бис вызывали!
В 1931 году мне дали место в концертном бюро Дома политпросвещения Центрального района Ленинграда. Вот тут-то я и стал настоящим профессионалом. Ха-ха! Знаете почему? Потому что мой день начинался… с расклейки афиш! «Известный исполнитель цыганских романсов Вадим Холодный» – ни больше ни меньше. Мама ночью варила клейстер, я утром забегал на склад – и клеил, клеил, клеил. Вспоминаю, что милиционеры интересовались, чем это я занимаюсь. Это мои первые контакты с представителями власти, потом были и другие… А с репертуаром были сложности. Хотелось петь романсы, классику, цыганщину. Не разрешали. Разрешали русские народные песни, один-два романса, а уж потом, в виде исключения, могли позволить заветное. Ну, я и «перестроился». Заговорил на «говоре губерний». Потом мне это пригодилось. Очень любил Иосиф Виссарионович Сталин «пскопские частушки» слушать. Да и петь, кстати. Я расскажу об этом потом.
Вадим Козин и теа-джаз Л. Жукова. Начало 1930-х
А у меня способности лингвистические! К языкам! Уж двумя-то владею, это точно! Вот смешной случай. Как-то в очередной гастрольной поездке по Волге стал наш пароход на мель. Делать нечего, сошли на берег, а там как раз расположился цыганский табор. Ну, и давай мы перепевать друг друга. Я вспомнил свою цыганскую песню «Бирюзовые, золотые колечики», пожилая цыганка подхватила. «Откуда ж вы знаете эту песню?» – спросил я. «Ой, дорогой, мне ее еще моя бабушка пела!» А песню-то я сам сочинил! Смешно?
В зените славы. 1937
В Москву я перебрался в 1936-м, хотя до этого бывал в столице на гастролях. Ну что вспомнить, извозчика, что ли? Утесов пел про него, но неправду пел. Был извозчик у «Метрополя», один на всю Москву, маскарадный такой, публика в основном на него глазела… А в Москву