Русская песня в изгнании. Максим КравчинскийЧитать онлайн книгу.
1927 году в СССР началась настоящая травля «невозвращенца», закончившаяся лишением его звания народного артиста республики. Федор Иванович остро переживал обиду, но, с другой стороны, эти события позволили ему окончательно сбросить путы условностей и «не бояться окриков со стороны академических музыкантов и музыкальной общественности, зорко следившей за его поведением. В свои официальные программы Шаляпин по-прежнему не ставит “цыганщины”, но на банкетах, в салонах поет ее с еще большим удовольствием и с меньшей оглядкой, к тому же активно интересуется новинками в этой области».
На этой волне осенью 1927 года он даже записывает на английской фирме His Masters Voice знаменитую вещь «Очи черные» под аккомпанемент хора Д. И. Аристова и оркестра балалаек А. А. Скрябина.
«Более свободными и либеральными стали его взгляды и на эстрадных артистов.
Ведь его дочь Лидия за границей тоже выступала как исполнительница цыганских романсов. В 1924 году именно в цыганском жанре она гастролировала в Париже в качестве примадонны русского кабаретного театра “Золотой петух”…
Шаляпин свободно общается со своим старым другом А. М. Давыдовым, поет вместе с ним старинные романсы в русском ресторане. В Америке встречается с Настей Поляковой, и они вспоминают о своих встречах в “Стрельне”. Цыганская певица дарит ему свою гитару. А как он обрадовался, заметив на одном из светских раутов Надежду Плевицкую. Они обнялись как старые знакомые. Во время американских гастролей 1920-х годов он несколько раз пересекается с московским приятелем Б. С. Борисовым, с ума сводившим американскую публику своими песенками и романсами. Шаляпин с удовольствием слушает в русских ресторанах Парижа и Берлина известных ему по России эстрадных знаменитостей и перенимает у них цыганские новинки. С Морфесси Шаляпин был знаком еще по Петербургу. Как директор артистического кафе “Уголок” Морфесси приглашал его к себе на вечера. Именно из его репертуара Шаляпин перенимает такие романсы, как “Вы просите песен”, “Дни за днями катятся”[8], “Искорки пожара” и др… Условия эмиграции заставили и Шаляпина более терпимо относиться к русским певцам эстрадного жанра и даже ощутить с ними некую общность, независимо от их амплуа и высоты полета. Когда в Бухаресте он слушал Петра Лещенко или Константина Сокольского, он радовался успеху русской песни и романса. С жаром жал руки своим эстрадным коллегам и говорил: “Русская песня – это знамя, несите знамя русской песни!”»
Эмигрант первой волны В. А. Серебряков оставил воспоминания о концерте великого артиста в Шанхае в 1930-х годах: «…На банкете Шаляпин осчастливил всех присутствующих импровизированным концертом. Среди ужина Шаляпин встал и крикнул: “Пашка, выкатывай!” Тут же появился рояль, и Шаляпин, будучи уже немного навеселе, начинал петь. Аккомпанировал ему Жорж Годзинский[9]. В ходе банкетного выступления, видимо, по устоявшейся традиции Годзинский начал “Очи черные”, но Шаляпин остановил, попросил другую тональность
В конце 80-х годов этот романс записал эмигрант третьей волны Михаил Шуфутинский в альбоме «Нет проблем».
Польский музыкант Жорж Годзинский прожил долгую жизнь и впоследствии осел в Финляндии, где в 70-е годы принимал участие как руководитель хора и оркестра в записи альбомов Виктора Клименко (см. главу «Мозаика второй волны»).