Президент не может умереть. Владимир ГриньковЧитать онлайн книгу.
продолжал Агафонов. – В частности, по поводу переводчика Хомутова.
Невозмутимость Гареева бесила его, и посол не выдержал, повысил голос:
– Хомутов – единственный сотрудник посольства, владеющий как хедарским наречием, так и языком северных провинций! Единственный! Это вы понимаете?
Щека Гареева наконец дрогнула, и он негромко и оттого тем более веско проговорил:
– Разве у нас есть незаменимые работники, Александр Викторович?
Агафонов понял его правильно. В этой фразе разом звучали и предостережение, и угроза.
– На меня возложена задача по обеспечению безопасности посольства, – продолжал Гареев. – Поэтому я настаивал и буду настаивать на этом. Инструкция не должна нарушаться. Хомутов должен быть возвращен на родину.
Развернувшись на каблуках, полковник зашагал прочь. И Агафонов понял, что сделать он ничего не в силах, разве что немного оттянуть отправку Хомутова. Но и только. Гареев своего добьется.
Джавад ехал на север, в Мергеши, не таясь. Его документы были сделаны тщательно, все печати и подписи красовались где положено, и при проверках Джавад чувствовал себя совершенно спокойным.
Автобус останавливали часто, и чем ближе к Мергеши, тем чаще. Здесь начинались мятежные провинции, подавленные террором, но не покорившиеся, и солдаты на контрольных пунктах свирепствовали вовсю. После одной из проверок из автобуса выволокли и увели куда-то двух парней, во время следующей остановки – еще одного. Никто из них не вернулся, и Джавад решил, что на этот раз ему повезло с документами.
Собственным именем он не пользовался уже несколько лет. Менял бумаги и адреса, и это стало привычкой, и из Мергеши в Хедар ездил регулярно, как в командировки, координируя работу столичных групп. Здесь, в Мергеши, был сейчас центр сопротивления, отсюда шли деньги, оружие, идеи и прямые приказы, нацеленные на одно: расправиться с предателем. Кто в дни революции мог предположить, что все так обернется? Все были полны эйфории. Старого монарха не любили, и его низвержение было встречено ликованием. Однако довольно скоро выяснилось, что на смену одному деспоту явился другой. Те, кто поднялся на гребень революции вместе с Фархадом, начали умирать один за другим, и зачастую смерть их была насильственной. Никто не верил Фархаду, утверждавшему, что они предали святое дело и за это понесли кару. Тем временем жизнь становилась все хуже, в особенности на севере.
К Фархаду обратились старейшины, заклиная спасти земляков, протянуть руку помощи. Он же так повернул дело, как будто они, седые и умудренные, призывают к мятежу. Старейшин вызвали в Хедар, а когда они явились – обезглавили. Головы несчастных были выставлены на площади перед президентским дворцом – чтоб было неповадно. С этого дня Фархад был приговорен.
Джавад знал, что предатель так или иначе умрет. Но никогда еще они не были так близки к осуществлению своего плана. Абдул, светлая голова, все рассчитал верно.