Русский диверсант. Сергей МихеенковЧитать онлайн книгу.
часть. Заставили их баню топить. А потом – мыть их. Одна из них мне и говорит: я, мол, мужа своего никогда голым не видела. А тут – голые мужики… И сад потом весь загадили. Поедят, выйдут в сад и тут же, с сигаретами в зубах, присаживаются под яблонями. Мальчика, шестилетнего, сына соседки, офицер плетью до смерти запорол. За то, что тот из его сумки плитку шоколада стащил. Сумка лежала на лавке, открытая. Мальчик забежал в дом, увидел и взял. Женщину, местную библиотекаршу, беременную, возле школы вниз головой повесили за то, что раненого офицера прятала. Снять разрешили, только когда уже запах пошёл. Культурная нация, потомки Канта и Гёте… Я ещё не знаю, что с моими. А вы меня ещё спрашиваете, куда я пойду. Мне теперь одна дорога – туда, на войну, – и Воронцов махнул в сторону шоссе. – Я теперь часть её. Так же, как и вы. Не так ли?
Но Радовский заговорил о другом:
– Странное дело, курсант… Мы с тобой оба русские люди. Оба любим Россию. А жизни нам, двоим, в своей стране, на своей земле, нет. И наши противоречия настолько сильны, что мы в определённых обстоятельствах готовы стрелять друг в друга. Ты никогда об этом не задумывался?
– Нет, не задумывался.
– А я постоянно только об этом и думаю.
– Это потому, что вы, Георгий Алексеевич, должно быть, в понятие «моя Россия» и «моя земля» вкладываете несколько иной смысл.
– Не думаю. Но об этом мы поговорим как-нибудь в другой раз. Когда ты уходишь?
– На днях. Помогу им по хозяйству и пойду. Надо успеть дров наготовить, сена коровам накосить, картошку выкопать. Дядя Ваня уже сдаёт, слабеть стал. Прудки сожжены. Зимовать им придётся здесь. Всем вместе.
– Курсант, у меня к тебе просьба. Видимо, я долго теперь не появлюсь. Позаботься о моей жене и сыне. Очень тебя прошу. Больше ведь мне попросить некого. Ты теперь моему сыну и перед Богом не чужой.
– Что я могу для них сделать?
– Не навреди. Ты же понимаешь, что Особого отдела тебе не миновать. А когда попадёшь к ним, тут же и возникнет вопрос: где скрывался? чем кормился? кто рану перевязывал? что видел? Маршрут выхода и прочее…
– Боитесь, что я выдам Анну Витальевну? Она мне зла не сделала. Ты сам ей не навреди, если хочешь, чтобы она здесь спокойно войну пережила. Сколько бы она, проклятая, ни длилась. А я скоро в отряд уйду.
– Снова через линию фронта?
– А куда деваться? Некуда мне деваться, кроме партизанского отряда. Может, найду кого из своих. Владимир Максимович жив?
– Жив.
– Он теперь с вами?
– Со мной.
Вот тебе и судьба. Война человека то в бараний рог скрутит, то в струнку выпрямит, то снова в бараний рог, да потуже прежнего, что и не крякнуть, ни вздохнуть.
– Что-нибудь передать ему?
– Ничего. Мне с ним детей не крестить.
– Ты, курсант, и со мной детей крестить не собирался. А пришлось, как видишь…
– Я об этом не жалею. Твоего сына Зинаида принимала. Знаете об этом?
– Знаю. Всё я знаю. Знаю и то, как тебя она искать ушла. И как нашла и сюда привела.
– Она святая.